Царь Давид - Алекс Грин

обнаружил свое предательство. Но еще свою досаду и, более того, свою зависть. Царь завидовал победившему юноше. Настоящим царем впредь будет Давид. Царство будет разделено между ним и Ионафаном.

* * *

Давид много думал о словах Саула и незадолго до отъезда в Лахиш встретил Наарая. Тот вспомнил о просьбе царя и сказал:

— Слышал я, что царь почтил тебя высокой честью, отдает свою дочь тебе Давид.

Но тот ответил:

ؘ- Наарай ты думаешь, легко породниться с царём? Я ведь человек бедный и незнатный. Царь не желает этого и смотрит на меня порой, каким-то чужим взглядом. Это Ионафан просит для меня такой чести, не понимая, что цена запрошенная царем будем высокой.

Наарай задумался об этих словах и передал их царю.

* * *

Перед отъездом Давид вновь попал на ужин к царю.

Саул после трапезы взял чашу вина и сказал:

— Мерав была обещана победителю Голиафа, но у меня есть другая дочь, которая достанется этому победителю. Однако при условии…

Он поднял глаза на присутствующих, выждал время. У каждого перехватило дыхание. Какой выкуп попросит царь?

— Я хочу получить крайнюю плоть от ста филистимлян, — сказал Саул. — Мы обручим вас прямо здесь. А ровно через год я жду выкуп и отдам тебе свою дочь.

Необычность и явная непристойность требования оскорбили слух присутствующих. Даже Урий Хеттеянин, молодой сотник, сменивший Наарая, выглядел потрясенным. «Он потерял разум! Он обезумел от зависти!» — сказал он своему оруженосцу. Авнер следил за происходящим с удрученным видом. Но страннее всего среди этой бури выглядело поведение Давида.

— Ну, так выпьем за этот выкуп! — ответил он, поднимая чашу и не прекращая улыбаться.

Иш-Бошет, до сих пор сидевший тихо и неподвижно, встал и торжественно сел около Давида. Все следили за его действием, а брови Саула нахмурились.

— Я пью за победу Давида, — сказал он проникновенно. — Я пью за сто краеобрезаний, которые достанет мой зять. — И он обнял Давида за плечи. Потом он опустил руку на блюдо, вытащил кусок птицы и протянул его Давиду жестом раба. Давид взял его, не отводя глаз от взгляда Иш-Бошета. «Этот юноша пленит нас всех, — прошептал Урий. — Всемогущий с ним».

— Подождем, что скажет Самуил, — ответил Наарай зловещим тоном.

Восьмая глава

Выкуп

Ахиш царь Гата сидел на крыше своего дворца и смотрел на восток. Прошлогодняя победа над царем Израиля Саула окончательно потеряла свои плоды. Уже летом Саул отбил Бет-Шемеш у Экрона, что ходил в союзе с Гатом и Газой. А осенью Саул забрал Азек и Сохо у Гата.

Ахиш надеялся, что его брат удержит эти города но, увидев, сколько собрал Саул войска, Агид отступил из Азека и ушел в Гат. Ахиш также вспомнил гнев Бела царя Газы, когда еврейские отряды догнали его обоз и отбили все награбленное и пленных евреев. Но особенно царя Газы подкосило то, как легко евреи захватили Лахиш. С еврейской стороны дошли новые имена. Новый военачальник появился у евреев по имени Давид.

Месяц назад состоялся разговор с братом на этой самой крыше. Агид его младший брат поднялся к нему и слуги накрыли стол на двоих. После приветствий Агид виновато опустил голову. Он тихо произнес:

— Виноват я мой брат, что не удержал наши города. Их было слишком много, и я понапрасну бы погубил наших воинов.

Ахиш положил руку ему на плечо.

— Ты мой младший брат и мне ли гневаться на тебя. Позвал я тебя сегодня, чтобы поговорить о делах наших скорбных.

— Что еще могло случиться после потери городов.

— Царь Саул побирается к нашим пределам и явно готов дойти до Гата. Пора прекратить его поползновения. Я пошлю послов о мире, где каждый правит тем, что держит сегодня.

— Но мой брат это же позор просить мира у Израиля. Давай я соберу войско и выступлю к Азеку. Я остановлю Саула.

— Не успеешь ты собрать столько воинов осенью, и потому поедешь в Газу к царю Белу, и расскажешь ему, как царь Саул теснит нас. Я же пошлю послов и посмотрю, что из этого выйдет.

Набежали тучи и сильный ветер сметал все с крыши. Ахиш уже получил письмо от гонца, что мир отвергнут, а войско Саула вышло из Азека по направлению к Гату. Он стоял, держась за парапет, пытаясь не упасть под напором ветра. Когда пошел дождь, он позволил слугам увести себя и тихо прошептал:

— Гат тебе не взять…

* * *

Войско царя Саула вошло в Филистимскую землю поздней осенью. Воинов Гата нигде не было, и потому евреи начали грабить все поселения, что встречались на пути. На пути у них встала пограничная крепость.

Израильтяне, упорно лезли на мокрую стену, их сбивали, опрокидывали лестницы. Под тучами стрел с той и другой стороны падали раненые и убитые. В воздухе стоял звук железа и гомон войск. Отбили первый приступ, израильтяне тотчас пошли на второй. В крепости от огненных стрел там и здесь загорались кровли.

Безумные после бессонных ночей, черные от копоти, перевязанные едва ли не все кровавым тряпьем, гатяне держались неделю. На шестые сутки военачальник запросил мира. Израильские военачальники, позволили гатянам покинуть город.

Опустевшую крепость сожгли. Израильтяне всю неделю грабили землю Гатян, угоняя людей и скот, и почти уже дошли до Гата. Только после прихода упорных дождей, превратившими все дороги в полосы жидкой грязи, царь Саул велел отводить свои отяжеленные награбленным войска.

* * *

Давид все это время сидел в Лахише и готовил город к осаде. Он чувствовал, что филистимляне не сломлены и значит жди беды. Дожди усиливались в низинных долинах, но Давид продолжал укреплять Лахиш и постоянно рассылал разъезды по окрестностям.

Как только дожди сменились ранними дождями и начались подготовительные работы к пахоте, филистимляне появились близ Лахиша. Давид едва успел послать трех вестников, как филистимляне заполнили всю долину и с ходу атаковали город. Давид сам стоял у ворот со своими людьми и отбив первый натиск скрылся за стенами города.

Лахиш был сильно укреплен, и на следующий день филистимляне повторили приступ, лахишане вновь отбились, нанеся сильный урон филистимлянам. К вечеру истоптанная, залитая кровью, усеянная трупами земля под холмом на котором стоял город, была освобождена. Живые отошли, унося раненых.

Редкие стрелы перелетали с той и другой стороны. Давид стоял на башне в латах, вглядываясь в отступающие ряды филистимлян, тяжело опустив окровавленное копье. Он ждал, последнего нежданного приступа, велев своим воинам ждать.

В сгущающихся