Лицом к лицу - Александр Николаевич Кутатели

Чем больше бичевал себя Корнелий, тем больше он нравился Нино. Он казался ей необыкновенным, не похожим на других.

— Почему вы во всем разочаровались? — с участием спросила она.

Теперь Корнелий получил возможность высказать все, что передумал и о чем прочел за последнее время. Сделал он это не без некоторой рисовки, присущей почти всем молодым людям, особенно влюбленным.

Нино взглянула на Корнелия, и вдруг ей показалось, что его черные волосы поднимаются кверху двумя закрученными рожками, ноздри слегка горбатого носа трепещут, а на сжатых губах играет ироническая улыбка. Даже длинный, будто граненый, подбородок еще больше удлинился. Левая бровь зловеще поднялась, и широко раскрытый глаз излучал странный свет.

Она в страхе опустила глаза. Ей стало плохо, она побледнела.

— Что с вами? — забеспокоился Корнелий.

Она нерешительно подняла глаза, но лицо Корнелия уже приняло обычный вид и не выражало ничего, кроме мольбы и тревоги. Она склонила голову ему на грудь.

— Так, ничего, — тихо сказала она. — Просто показалось мне, что рядом со мной сидите не вы, а демон.

— Но ведь во мне нет ничего демонического. Я жажду добра, любви, хочу быть ближе к людям, понять их, — произнес Корнелий. Он поднял с травы выпавший из рук Нино веер и принялся обвевать ей лицо.

Ей стало легче. Она прищурила глаза и нежно улыбнулась.

ПРОВОДЫ

Жить в разлуке — жить в муке.

Поговорка

1

20 июня вечером Корнелий отправился к Макашвили. Он застал там Миха и Эло.

Все, кроме Эстатэ, сидели на галерее за вечерним чаем. Галерея выходила в сад. В Тифлисе стояла удушливая жара, и Вардо была довольна, что покидает город.

Вещи были заблаговременно отправлены на вокзал с Евтихием и Шурой. Эстатэ должен был приехать за семьей к десяти часам вечера. За столом хозяйничала Вардо. Она налила чай Корнелию.

После чая молодые люди прошли, через гостиную в комнату Нино. В гостиной ковры со стен были сняты и вместе с паласом, покрывавшим пол, сложены в угол и пересыпаны нафталином. Мебель и рояль были в чехлах, картины и люстра обтянуты кисеей.

Войдя в комнату, Эло и Нино забрались на тахту. Корнелий подсел к Нино, а Миха устроился у ног жены, прямо на полу. Женщины грустили, были настроены сентиментально.

— На своего мужа я, конечно, не надеюсь, — сказала Эло и засмеялась. — Полагаюсь, Корнелий, на вас. Смотрите не безобразничайте в наше отсутствие.

Корнелий вспомнил Маргариту и смущенно опустил голову.

Через некоторое время в комнату заглянула няня Саломэ.

— Ой-ой, — запричитала она, — сидят себе, воркуют голубки беззаботные, а там уже извозчик ждет…

— Пора, пора! — послышался из-за дверей голос приехавшего Эстатэ.

Эстатэ с женой, дочерью и племянницей заняли места в вагоне первого класса. Евтихий и Шура ехали в третьем.

Раздался второй звонок. Провожающие начали наскоро прощаться и выходить из вагонов. Только Нино и Корнелий, не обращая ни на кого внимания, продолжали стоять на площадке вагона. Они молча глядели друг другу в глаза.

Третий звонок. Нино вздрогнула и сжала руку Корнелия.

— Вы приедете в Квишхеты? — спросила она.

— Обязательно, — он поцеловал ей руку.

Поезд тронулся. Корнелий прижал ее руку к своей щеке… Поезд уже двигался. Нино казалось, что они расстаются навсегда. Глаза ее застлали слезы. Неожиданно она обняла Корнелия, положила голову ему на грудь, прильнула к нему…

— Нино, — раздался из купе испуганный голос Вардо, — где ты?.. Нино!

Корнелий пришел в себя.

— Прощай, любовь моя! — промолвил он, поцеловал ее и, коснувшись ногой ступеньки, спрыгнул на перрон.

Он с трудом удержался на ногах. Остановился, провожая глазами пробегавшие мимо вагоны. В окне последнего вагона заметил лысую голову Евтихия и рядом с ней головку Шуры.

Увидев Корнелия, повар улыбнулся ему во весь рот, помахал рукой:

— До свидания, душа моя!

2

Проводив семью Макашвили, Корнелий и Миха направились домой. Корнелий жил теперь в квартире Микеладзе один, так как Елена и Дата тоже выехали на дачу в Боржом. Вспомнив свое расставание с Нино на площадке вагона, он не смог скрыть нахлынувших на него чувств.

— Знаешь, — сказал он Миха, — я сейчас в таком настроении, что мне не хочется домой. Я хочу кричать, бежать куда-то, забраться на гору, вырвать с корнем вот это дерево, совершить что-нибудь необыкновенное…

— А что случилось? — удивился Миха.

— Она любит меня!

— Я же тебе говорил, — пробормотал Миха мрачно.

Было уже около одиннадцати часов вечера, когда они дошли до сада «Тифлисского кружка» возле Верийского моста. Корнелий все еще говорил о Нино.

— Зайдем поужинать, — предложил Миха.

— Опять напьешься?..

— Ну и что ж?

— Мне что-то не хочется.

Но Миха уговорил Корнелия. Они вошли в сад и сразу же увидели среди гуляющих Маргариту Летц и Кэти Магаладзе.

— Ради бога, — предупредил Корнелий Миха, — не подходи к ним.

— Почему? Ведь они без кавалеров, — ответил Миха и направился к Маргарите и Кэти. Корнелий стал в тени под деревом.

— А где ваш друг? — услышал он голос Маргариты.

— Здесь, — ответил Миха, и они подошли к Корнелию.

— Вы что это скрываетесь? — обрадовавшись, упрекнула Корнелия Маргарита.

Миха предложил занять отдельный кабинет в ресторане, Маргарита и Кэти сразу согласились. Узнав, что Корнелий только что проводил в Квишхеты семью Макашвили, Маргарита сочувственно улыбнулась.

— Теперь понимаю, почему вы в таком траурном настроении. Улетела ваша пташечка! Ай-ай, какой вы все же нехороший: отправили невесту на дачу, а сами в ресторан, да еще с женщинами! Вот как вы дурачите наивных девушек! Смотрите, это вам так не пройдет, — погрозила Маргарита пальцем.

— Полагаю, что если я ужинаю с вами, то ничего предосудительного в этом нет. Вы женщина семейная, у вас ребенок. Говоря поэтически, вы мотылек, а не ночная бабочка.

— Корнелий, замолчите, вы напились и болтаете непристойности! — прикрикнула на него Маргарита и, сверкнув охмелевшими глазами, крепко ущипнула его за плечо.

Схватив Маргариту за руку, он взглянул на ее пальцы.

— Какие у вас, однако, длинные и острые коготки.

У Маргариты была маленькая розовая рука с длинными, ярко накрашенными ногтями, словно она вымазала их в крови.

Миха поднял бокал и выпил за здоровье Маргариты и Кэти:

За милых женщин, прелестных женщин,

Любивших нас хотя бы час!

Все засмеялись. Бутылка с ликером была быстро опорожнена. Женщины опьянели. Маргарита приложила руку ко лбу и тихо простонала.

— Вам плохо? — участливо спросил Корнелий.

— Голова разболелась… Но ничего… А вы совсем забыли меня. Мы уже давно-давно не встречались…