Миклухо-Маклай. Две жизни "белого папуаса" - Даниил Тумаркин

Как видно из письма Гордону, написанного в апреле 1884 года, путешественник не отказался от осуществления «Проекта развития Берега Маклая», но думал всерьез приступить к нему по окончании работы над книгой, пока же осторожно подбирал себе соратников и помощников. Николаю Николаевичу казалось, что у него осталось еще «достаточно времени» для надлежащей подготовки. Между тем трагическая развязка быстро приближалась.

Отказ правительства Гладстона признать провозглашенную квинслендскими властями аннексию Восточной Новой Гвинеи вызвал недовольство и протесты не только в Квинсленде, но и в других английских колониях в Австралии. В декабре 1883 года в Сиднее состоялась межколониальная конференция, участники которой потребовали от имперского правительства обеспечить «присоединение к Британской империи всей той части Новой Гвинеи и прилегающих маленьких островов, на которые не притязает правительство Нидерландов»^[854]. Дерби назвал решения конференции провозглашением австралийской доктрины Монро для Океании, так как ее участники постановили, что «Австралия не может находиться в безопасности, если какой-либо другой державе будет позволено обосноваться где-то между австралийским побережьем и Южной Америкой»^[855]. Конференция предложила создать Федеральный совет Австралазии, чтобы координировать политику отдельных австралийских колоний в отношении тихоокеанских островов.

Под объединенным нажимом правительств британских колоний на пятом континенте и экспансионистских кругов в самой Англии кабинет Гладстона в мае 1884 года согласился рассмотреть вопрос об установлении протектората над Восточной Новой Гвинеей при условии, что колонии возьмут на себя часть расходов, связанных с управлением аннексируемой территорией. Согласие на это было получено, но в правительстве Гладстона возникли разногласия относительно границ намечаемого протектората. В октябре было принято решение на первых порах ограничиться юго-восточной частью Новой Гвинеи, сделав предметом дипломатических переговоров судьбу ее северо-восточного побережья. 6 ноября в Порт-Морсби был торжественно поднят английский флаг.

Узнав из газет о позиции правительства Гладстона, Миклухо-Маклай решил воспользоваться сложившейся обстановкой, чтобы без дальнейших отлагательств попытаться реализовать свои планы в отношении Берега Маклая. Путешественник отправил великому князю Алексею Александровичу и министру Гирсу письма, в которых убеждал, что наступил удобный момент для закрепления России на северо-восточном берегу Новой Гвинеи. Миклухо-Маклай предложил Гирсу на выбор два варианта: «Даровать Берегу Маклая в Новой Гвинее русский протекторат или, если такой шаг покажется неуместным, признать независимость Берега Маклая, чем Берег этот будет огражден от попыток других держав завладеть им <…>». Как видно из письма великому князю, ученый предпочитал «признание Россией) самостоятельности Берега Маклая под верховным протекторатом России». Явно имея в виду свой заветный «Проект», он писал: «Придание туземному управлению Берега Маклая форм, более соответствующих европейским понятиям, зная туземные обычаи и отношения между деревнями, я вполне возьму на себя»^[856].

Миклухо-Маклай послал также письмо лорду Дерби, в котором, «как выразитель интересов туземцев этой части Новой Гвинеи», просил британское правительство «признать автономию Берега Маклая» и тем самым воспрепятствовать «его захвату другими державами». «Согласившись с этой просьбой, — убеждал Миклухо-Маклай, — имперское правительство не только совершит акт справедливости в отношении туземцев, но и удовлетворит австралийские колонии, которые стремятся предотвратить попадание северного берега Новой Гвинеи под власть другой державы»^[857].

Вероятно, пределом мечтаний для Миклухо-Маклая было тогда установление над автономным Папуасским союзом совместного протектората России и Англии, который — ввиду обостренных отношений между этими державами — предоставил бы ему широкую свободу действий. Путешественник отнюдь не был сторонником включения в Британскую империю всей Восточной Новой Гвинеи, хотя, разочарованный пассивностью России в этом вопросе, по временам рассматривал такую аннексию как меньшее зло. Более того, когда в начале октября в сиднейской газете появилось инспирированное в целях дезинформации сообщение о том, будто Бисмарк «организовал союз с другими европейскими державами, чтобы защитить еще не занятую территорию мира от английской агрессии», Миклухо-Маклай немедленно написал письмо «железному канцлеру». Он просил, чтобы Бисмарк «во имя справедливости и гуманности» склонил эти державы «не просто предохранить от захвата англичанами саму землю, но и взять под защиту права темнокожих туземцев островов Тихого океана, как людей, от бессовестной», несправедливой и жестокой эксплуатации (похищение людей, рабство и т. п.) не только англичанами, но и всеми белыми вообще»^[858].