От Хивы до Памира. Последние герои Большой Игры - Владимир Виленович Шигин

к восставшим, выжигались, а поля вытравливались лошадьми. Все девушки и более-менее красивые женщины были отобраны и частью отправлены к эмиру Абдуррахману, частью розданы солдатам-сарбазам в жены и наложницы.

Стремясь распространить свою власть в пределы Восточного Памира, он был вынужден содержать большие отряды на всех важных пунктах Западного Памира. Но и карательные рейды не всегда могли удержать памирцев в повиновении.

Территории Восточного Памира были лакомым куском не только для афганского эмира. Активность в этом районе проявляли и маньчжуро-китайские отряды. Разумеется, не могла оказаться в роли пассивного наблюдателя и Россия.

В своих отчетах Громбчевский указывал на законную принадлежность этого пространства России как правопреемницы Коканда.

Выступая в Географическом обществе и Генштабе, он утверждал:

– Заняв Кокандское ханство, мы имеем полное право занять и Памир, то есть стать твердой ногой на Гиндукуше!

Пылкому капитану возражали:

– Не все так просто! Занятие Памира и появление на Гиндукуше сильно встревожит англичан. Кроме того, заняв большое пространство с редким кочевым населением, мы будем вынуждены их охранять, что может привести к столкновению с правителями местных княжеств. Ко всему прочему, Памир с востока граничит с Кашгаром, который также не станет безучастно смотреть на действия России. Так что надо семь раз отмерить прежде, чем резать!

– Но мы не можем отдать Памир англичанам просто так! – возбужденно кричал Громбчевский.

– Разумеется, – отвечали ему. – А поэтому собирайтесь в новую экспедицию. Глаза и уши на Памире нам сегодня нужны, как никогда!

Надо признать, что Громбчевский не зря возмущался. Влияние англичан к этому времени уже распространилось далеко за северные границы Индии – на Канджут, Читрал, Кашмир, а далее к самым границам России.

Одновременно англичане лихорадочно наращивали темп собственных военно-стратегических исследований в Памирском регионе.

К экспедиции на Памир снова готовился уже знакомый нам 26-летний капитан Фрэнсис Янгхазбенд. Капитан имел инструкцию от вице-короля «тщательно изучить всю страну вплоть до афганской и русской границ, для того чтобы выяснить точные пределы распространения китайской власти».

Предполагалось, что китайские посты могут отсутствовать на границах территории, на которую распространялась юрисдикция Китая. В случае, если на границе не окажется китайских постов, Янгхазбенд должен был убедить китайские власти в такой необходимости из-за большой русской угрозы.

В 1890 году в Кашгар из Индии прибыла английская миссия, официально для учреждения в этом городе консульства, а неофициально – для переговоров с китайскими властями о разделе Памира без участия России.

* * *

Что касается Громбчевского, то в следующем, 1890 году он продолжил свою разведывательную деятельность на Памире.

Из Алая его экспедиция направилась в Каратегин, затем в Калай-Хумб и, наконец, добралась до Ванча. Как раз в это время происходил захват памирских княжеств Шугнан и Рушан афганцами. Афганский начальник не пропустил Громбчевского со спутниками вверх по Пянджу. Капитан вынужден был уйти в глубь Ванчской долины, а затем через Каратегин вернулся на Мургаб к Сарезу и Памир-Аличуру.

К сожалению, Громбчевский во время экспедиции стал свидетелем политики «афганского сапога» – свирепых расправ афганцев над памирцами – и написал об этом подробный отчет. Мы уже говорили, что сунниты-афганцы считали исмаилитов Памира злейшими еретиками и относились с небывалой жестокостью. Кишлаки сжигались, а поля вытаптывались лошадьми. На глазах матерей их детей афганские сарбазы бросали в пылающие костры. На глазах мужей, отцов и братьев цинично насиловали жен и сестер. Молодых девушек поголовно забирали в гаремы. Оставшимся в живых афганцы выкалывали глаза и отрубали руки. Женщинам выкалывали один глаз, чтобы могли ухаживать за другими калеками.

Наряду с этим Громбчевский описывает исключительно доброжелательное отношение жителей Шугнана к участникам экспедиции: «Узнав во мне русского, они бросились на колени, целовали одежду и молили защитить их от преследований. Бедствие этих несчастных не поддается описанию. Все в рубищах, с котомками за плечами несли на себе, кроме домашнего скарба, грудных и маленьких детей… За каждым табором тянулась длинная вереница больных и отсталых, преимущественно стариков и женщин с детьми. Столь ужасную картину народного бедствия воображение европейца вряд ли может себе представить».

В конце августа Громбчевский встретился с местным китайским губернатором-амбанем. Встреча эта имела очень большое военно-политическое значение. Из записок Громбчевского: «Он (амбань. – В.Ш.) очень подробно расспрашивал меня о том, до какого места следует считать владения китайскими, и я поспешил уверить его, что афганцы никогда, с самых давних времен не владели Памирами, а англичане или кашмирцы Шахидулла-Ходжею, а потому все эти земли, несомненно, собственность китайцев. Все это я подтвердил картами. Амбань горько жаловался, что англичане не дают ему покоя. Видимо, я попал на больное место, но амдань не проговорился о цели приезда Янгхазбенда. Перед отъездом амбань просил меня снять копию с нашей карты Памиров. Я отказался снять копию лично, не желая дать повод думать Янгхазбенду, что я вмешиваюсь в политику, но предложил ему прислать правителя канцелярии, которому обещал помочь снять карту. Перед вечером явился ко мне правитель канцелярии; я заставил его начертить в общих чертах Памиры, указал течение рек, перевалы и пр. Все это китаец украсил своими надписями, причем я твердо вбил ему в голову, что все земли по правую сторону Пянджа – неотъемлемая собственность Китая. Закончив работу, я угостил китайца на славу, а затем подарил ему массу письменных принадлежностей, портфель, дорожный письменный прибор и все то, что не составляло для меня настоятельной необходимости. Чернильная крыса растаяла от радости и в разговоре сообщила, что цель миссии Янгхазбенда – разграничение Памиров. Сведение это очень важно: Памиры составляли всегда собственность Коканда, и занятие их афганцами может серьезно нарушить интересы России»…

Последняя фраза говорит о том, что Громбчевский вел на Памире сложную политическую игру, стремясь заполучить на противоречиях между китайцами, афганцами и англичанами наибольшую выгоду России.

Главным было не допустить афганцев, а значит, и англичан на территорию, примыкающую к среднеазиатским владениям России. Англичане со своей стороны, руководствуясь теми же соображениями, и убеждали афганцев и китайцев поделить между собой Памир, создав этим барьер на пути продвижения России.

* * *

А затем судьба снова свела Громбчевского с Янгхазбендом. В 1890 году Янгхазбенд был отправлен с миссией в Китайский Туркестан. Зиму он провел в Кашгаре, после чего должен был тщательно исследовать возможный путь русских в Индию через памирские перевалы, а также убедить китайцев воздержаться от сотрудничества с русскими.

Встреча двух разведчиков произошла в сентябре в городе Яркенде. Впоследствии Громбчевский так описал эту встречу: «Мы встретились сердечно. Капитан Янгхазбенд через шесть дней направляется на Памиры, где пробудет два месяца, а на зиму приедет в Кашгар.