Молодость может многое - Александр Сергеевич Омельянюк

что? А я — заболела, заболела! Навестить бы надо!? А она в отпуск ушла!? И мне тогда ничего не сказала! А разве она была обязана мне об этом тогда говорить? А если бы я это тогда знал, то точно бы пошёл её провожать! — раздумывал Платон, сожалея о прошедшем.

Так что в четверг Платон с работы возвращался на дачу уже не такой счастливый и радостный, но зато без задаваемых самому себе вопросов.

— Хотя навестить больную было бы эффектней! Да ещё с баночкой мёда и малинового варенья! А?! — размечтался озабоченный уже в электричке.

Но по дороге от станции Бронницы до их садоводства он уже рассуждал трезво и логически.

— Так получается, что сначала отпуск будет у неё, а потом у меня? И мы теперь опять долго не увидимся?! Жалко. Что-то мне с Татьяной всё же не вёзёт? Только повезло, как опять нет! Ну, тут уж ничего не поделаешь! — смирился он, просчитав календарные сроки отпусков.

— Но когда мы с нею увидимся, то я сразу подойду и скажу, что очень соскучился по ней! Обязательно так сделаю и скажу! А потом будь, что будет! Как говориться, сразу головой в омут! — окончательно для себя решил влюблённый, надолго успокоившись на этот счёт.

Теперь, в отсутствие своих любимых, Платон полностью переключился на отдых, работая в саду и огороде, играя в футбол и в другие свои игры.

Иногда до обеда по выходным Платон с отцом ходили пешком купаться на речку Дорка и на обратном пути пособирать дары леса. В один из таких походов в воскресенье 7 июля они собрали большой букет луговых цветов для Алевтины Сергеевны, вызвав у неё прилив радости, ностальгии и воспоминаний о своём деревенском детстве.

Воодушевившись этим фактом, Настя даже сплела маме ко дню рождения венок из различных полевых цветов, тоже получив от неё благодарность.

На день рождения мамы во вторник 9 июля Платон с обеда даже взял административный отпуск, чтобы успеть купить ей в подарок набор её любимых духов. До этого у него просто не было такой возможности по времени. Так что во вторник на дачу он приехал раньше обычного и с подарком для мамы.

Теперь, после клубники, из излишков которой наевшиеся ею Кочеты опять сварили варенье, наступала пора сбора и переработки чёрной смородины для проворачивания через мясорубку и смешивания с сахарным песком. И Платону пришлось взяться за неё, болея за общее семейное дело.

Вскоре он взялся серьёзно болеть и за своё футбольное «Динамо». Как-то, обсуждая его неудачи около своего станка в кругу с собравшимися коллегами-болельщиками Горбачёвым, Орловским, Петруниным, пожилым слесарем-ремонтником Шишкиным, сын которого Михаил в качестве младшего товарища входил в компанию Сталева и теперь игравший за реутовскую юношескую футбольную команду, и заточником Виктором Цымбалюком, Платон даже пошутил, что всё это произошло из-за него.

— «Да брось ты шутить-то! Из-за него?! Прям бог, какой-то?! Нам не до шуток! Ты бы лучше вон свой самокал подточил, а то он у тебя, видишь, как нагрелся, аж кончик покраснел!?» — ревниво возразил Кочету, никогда не понимавший шуток, всегда излишне серьёзный Евгений Петрунин.

— «Ну, посмотрим! Я теперь буду болеть и следить за ними!» — возразил Платон.

— «Ну, дай-то бог!» — похлопал его по плечу всегда добродушный Александр Васильевич Орловский.

— «Платон! Иди, тебе вон Витя Цымбалюк отрезной резец правильно заточит!» — посоветовал и Константин Иванович.

— «И ты уж постарайся, наколдуй там за «Динамо»! А то надо мной мой Мишка — болельщик «Спартака» всё время издевается!» — доверительно попросил и Шишкин, до этого раньше часто обращавшийся к Кочету за помощью в математике для сына и считавший его гением или даже волшебником.

— «Платон пойдём! Я тебе резец на своём станке заточу по всем технологическим правилам! Будет отрезать без перегрева! Только ты уж постарайся!» — непонятно о чём попросил Платона худущий и всегда молчаливый тридцатипятилетний Виктор Цымбалюк.

— «Постараюсь!» — непонятно что пообещал и Платон, которому всегда было жалко часто кашлявшего заядлого курильщик Виктора, которого явно изнутри пожирала какая-то болезнь.

Тем временем 17 июля в Ираке произошёл военный переворот, названный «Июльской революцией», и к власти пришла партия Баас (Партия арабского социалистического возрождения). Бывший президент Абдель Рахман Ареф был выслан в Лондон. Совет революционного командования назначил новым президентом генерала Ахмеда Хасана аль-Бакра, а премьер-министром полковника Абе ар-Раззак ан-Найефа.

А у Платона теперь было много времени для слежения за игрой его футбольного «Динамо». И то вдруг, каким-то чудесным образом стало выигрывать, идя даже по чемпионскому графику, из шести игр выиграв четыре и одну игру сыграв вничью.

До субботы 20 июля лидеры «Спартак» и киевское «Динамо» шли почти вровень, имея по 30 очков, но киевляне сыграли на одну игру больше. За ними третьим шёл «Локомотив» с 25 очками, от которого на очко отставали тбилисцы. Затем по 23 очка имели московское «Торпедо» и минское «Динамо». Ещё на очко отставали ЦСКА и «Зенит». На девятом месте с 20 очками оказался «Черноморец», от которого на очко отставал «Шахтёр». А уже за ними с 18 очками шли «Нефтчи» и, сыгравшее на игру больше, московское «Динамо», за это время поднявшееся с восемнадцатого места на двенадцатое. И это очень радовало Кочета.

Далее по 17 очков имели «Крылья Советов» и «Заря», 15 — СКА, 14 — «Пахтакор», по 13 — «Кайрат» и «Арарат». А замыкали положение команд с 11 и 10 очками соответственно «Торпедо» (Кутаиси) и «Динамо» (Кировабад), но имевшее игру в запасе.

— «Платон! А ты, как всегда, оказался прав!» — приветствовал его утром в понедельник 22 июля Константин Иванович.

— «Так это не я, а «Динамо»! А я просто знал, что у любой команды, как и у игрока, после спада всегда начинается подъём! Тут только надо было угадать, когда! Но я оптимист, и всегда верю в лучшее!» — объяснил Платон своему бывшему наставнику.

А оптимистом ему было быть от чего, ведь эта неделя была последней перед его очередным отпуском.

Единственное, что несколько угнетало Платона, было то, что он уходил в отпуск с 29 июля, в то время, как Татьяна должна была выйти из него.

— Получается, что я — в отпуск, а она из него!? — лишь сожалел он.

И через неделю 29 июля, когда Платон пошёл в отпуск, в Республике Конго по приказу президента Альфонса Массамба-Деба была арестована группа левых офицеров во главе с капитаном Марианом Нгуаби.

На следующий день 30 июля в Ираке вся полнота