Поколение пустыни. Москва - Вильно - Тель-Авив - Иерусалим - Фрида Каплан

18.2.44

Я хворала гриппой и по старой памяти поехала в Иерихон поправляться. Но на этот раз Иерихон был не тот. В Греческом монастыре не нашлось места, я жила в другой греческой гостинице, но такой неблагоустроенной, и стол такой восточно-острый, что мне пришлось уехать. Вообще впечатление, что Иерихон — Юденрейн^[826], там не сдают больше евреям дачи. Две еврейские гостиницы закрыты, разрушены и сданы арабам.

Весь городок сильно запущен, как источники, так и раскопки, а агрономическая станция уже в других руках и имеет совсем не тот цветущий вид. Женщина врач, еврейка, <Ольга Фейнберг,> которой сожгли отель-санаторию, должна была оставить Иерихон и уехать в качестве врача в Индию. Нет даже сестры милосердия, которая могла бы сделать впрыскивание.

10.4.44

Первая Пасха была без бабушки и без приготовлений к празднику. Мы с Марком поселились в Гедере, в маленькой «луфтхютте»^[827] — домике при пенсионе, и провели там всю Пасхальную неделю. У нас был отдельный садик и веранда, завтрак нам приносили в комнату, [а когда он уехал, я переселилась в главное здание пенсиона].

Я прочла целую библиотеку книг, английских и французских, меняю ежедневно и иногда по ночам читаю. Мы гуляли по колонии и лежали в шезлонгах. Последние две недели Марк приезжал только на субботу, так как должен был всю неделю работать.

Здесь тихо и зелено, большие лужайки, злаки на полях уже созрели и сняты, и часто видишь библейские картины, как арабские Рут-моавитянки собирают остатки на полях^[828]. По ночам аэропланы, которые находятся вблизи, в Реховоте, мешают спать, и тогда я снова беру книгу. Начали болеть глаза от чтения.

12.5.44

Я уже вернулась из Гедеры, где я провела три недели, и я снова бегаю по продуктовым учреждениям и магазинам.

22.6.44

После многих лет я получила первое письмо от сестры по адресу мамы: она не знает, что мамы уже нет в живых, сообщает маме, что ее муж, инженер из Днепропетровска, погиб на войне, пишет о других погибших героях, кто на войне, кого расстреляли немцы, вообще письмо полно ненависти к тевтонам. Кузина с 16-летней дочкой погибла в Украине.

Второй фронт работает в Италии, затем в Пасифик^[829] (американские войска), а русские заняли Карелию и Выборг.

Самое сенсационное сообщение последнего времени: это аэроплан-«робот» без экипажа, чтобы можно было убивать и не быть убитым. Направлено это пока против Англии.

1 июля 44

Союзники приближаются к Парижу, Флоренции, Минску, Гелсингфорсу.

5.8.44

Мисс Сольд больна воспалением легких.

28.9.44

Меир был в отпуску 17 дней, праздниками^[830], но мало с нами, больше в Хайфе и в кибуцах, и ездил по разным своим делам. Все же я радовалась нашему мальчику. Когда Меир уехал, мы случайно узнали, что его хайфская подруга в его отсутствие вышла замуж, но он сам нам об этом ничего не сказал.

2 декабря 44

Прочла интересный репортаж Эв Кюри^[831] о дальнем Востоке и других фронтах этой войны, прочла еще много других книг и теперь штудирую дантовский ад, который я не держала в руках со времен моих студенческих лет. Сейчас сижу на балконе, красивые листья акаций и каштана свисают над головой. Эта зима для меня была тяжелой, меня посылают в Тиверию лечиться, так как за время болезни мамы я сильно запустила свое здоровье.

19.12.44

Я в Тиверии. Сижу в кафе «Панорама», вдали видны горы, внизу синее Тивериадское озеро. На другом берегу Табха, Мигдал, все горы — свежезеленые. Сады террасами спускаются к озеру, зеленые улицы, отели, новая Тиверия, квартал, который называется Кирьят Шмуэль.

Облака закрывают гору Хермон и снег на горах.

Утром я хожу купаться в теплых источниках, иногда даже спускаюсь пешком, не в автобусе, который я избегаю. Потом я завтракаю в новом парке на берегу, читаю или рукодельничаю, после обеда отдыхаю, иду пить кофе в кафе, где играет джаз и где можно встретить знакомых. Я еще никогда так не лентяйничала и не лечилась. Большею частью я ездила учиться или работать, а теперь я настоящая курортная дама. На субботу приезжает иногда Марк. Если есть вечером концерт или приличное кино, я хожу, но тогда мне кажется, что я сижу в арабском синема [кино-театре], потому что вся молодежь местная говорит по-арабски, это еще доиммиграционное население и его дети — те, кого называют «старый ишув».

2 января 1945 года

Сегодня 25 летний юбилей нашего палестинского пребывания. Марк заехал за мной на машине, и мы поехали кататься по колониям. Были и в некоторых кибуцах в Иорданской долине. В Кинерете^[832]. В Дгании. Нам показали все новое, что было выстроено за последние годы. Очень красивый детский сад в швейцарском вкусе, с видом на озеро. Затем ботанический, зоологический и агрономический музей, сад имени Руппина с тропическими и субтропическими растениями, новая читальня, площадки роз (тридцать разных сортов), центральная школа для всего округа, огромная новая столовая, много бетонных дорожек и специальные краны для мытья галош, чтобы не ступать на дорожки с грязными ногами. А эти галоши оставляются тут же у крана, так что в домах должно быть чисто. Школа рассчитана на 300 детей, мы присутствовали перед их обедом. Учителя читают вслух отрывки из Библии, что заменяет традиционную молитву (браха).

Мы с Марком остались очень довольны этой поездкой и радовались встрече с теми знакомыми, которые нас помнили еще из России.

В Кинерет детский сад обставлен не с меньшей роскошью, чем в Дгании. Я думаю, что можно начать говорить о «счастливой Палестине», как русские до войны говорили о «счастливой России», и не для пропаганды, а потому что достаточно посмотреть на лица наших детишек, чтобы утверждать, что мы счастливы.