Война, которая спасла мне жизнь - Кимберли Брубэйкер Брэдли

делает, что ест. Но потом-то ему понравится, когда мы помчимся с ним по полям и лугам, перемахивая через любые каменные стенки. Тогда ему точно понравится.

Мне самой уже нравилось. Падать было не страшно. Учиться ездить верхом было для меня, как учиться ходить – больно, но делаешь. А мисс Смит если и задавалась вопросом, когда я умудрилась замарать свежую блузку и с чего вдруг новенькая юбка уже порвана по шву, то, по крайней мере, не сказала мне ни слова. Она только вздыхала да закидывала мою одежду в кипятильный бак, а потом штопала прорехи маленькой блестящей железячкой, вроде зубочистки, с куском нитки.

– Зачем она вот так вздыхает? – спросил однажды ночью Джейми и изобразил, как вздыхает мисс Смит. Мама так никогда не вздыхала.

Я только плечами пожала:

– Не любит она нас, да и всё. Она же нас с самого начала брать не хотела, помнишь?

Я старалась не создавать мисс Смит лишних хлопот, чтобы она не попросила командиршу отправить нас домой. Я мыла посуду, а Джейми ставила с полотенцем вытирать. Послушно принимала ванну и расчёсывалась каждый день и Джейми приучила. Даже вынудила его есть эту новую еду, пусть и пришлось пустить в ход угрозы.

– А долго нам ещё здесь жить? – ныл Джейми.

– Без понятия, – только и могла я ему ответить. – Пока война не кончится, а может, вообще, пока мама не заберёт.

– А когда война кончится?

– Недели через две, наверное. Может, позже.

– Я хочу домой, – канючил Джейми.

Он повторял это постоянно, и в какой-то момент я устала. Ночью повернулась к нему, да как гаркну:

– Это зачем тебе домой? – Вообще-то я хотела потише, но оно само вырвалось; я и сама не подозревала, сколько внутри у меня ярости накопилось. – Чтобы делать что хочешь, пока мне ничего нельзя? Чтобы я тебе была не указ? Чтоб сидеть мне опять в четырёх стенах под замком?

У него аж глазки заслезились.

– Нет-нет-нет, – зашептал он. – Мне всё равно, что ты главная, а мама тебя теперь и запирать не станет, наверное, раз ты на костылях и вообще.

– Там все думают, что я гадкая. Что я жуткое отродье.

– Нет, не думают, – говорит Джейми, а сам лицо отворачивает. – Теперь не подумают… – И как зарыдает, уже по-серьёзному, только в подушку, чтобы не так громко было. – У-те-бя же теперь костыли-и-и!

– Костыли мне ногу не исправят, – говорю. – Нога-то какой была, такой и осталась. И болит так же. И я та же!

Джейми сквозь рыдания бормочет:

– До-ма я хоть зна-ю, как что называется.

Здесь я его понимала. Порой аж голова пухнет, когда заходишь в магазин, а там просто горы разного, и всё такое незнакомое.

– Ничего хорошего дома не было, – говорю я Джейми. – Забыл, как там голодно было?

– Ничего не голодно, – бурчит. – Никогда там голодно не было. Я всегда сытый ходил.

Если и сытый, то разве потому, что я ему почти всю еду отдавала.

– Ну так а мне было! – говорю. – Мне всегда хотелось есть, и я вечно сидела одна, взаперти, и теперь как хочешь, но ты должен слушаться меня. Ты должен быть здесь, со мной. Потому что со мной тебе ничего не угрожает.

Рыдания поутихли. Джейми поднимает на меня карие глазки, а они мокрые-мокрые. Повернулся на спину, я натянула простыню ему до подбородка. Погладила по худенькому плечику.

– А здесь нам что-то угрожает?

Может, и угрожает. Где это такое вообще в моей жизни было, чтобы совсем ничего не угрожало.

– Нет, здесь нет, – говорю.

– Врёшь. Я вижу, что ты врёшь.

И повернулся набок, ко мне спиной. А я осталась лежать и глядеть в потолок, вдыхать запах жимолости из открытого окошка. Ветерок теребил занавески о голубенькие стены. Я лежала в тепле, сытая. Потом я заснула.

Глава 13

Когда мы в следующий раз пришли в город, на кирпичной стене рядом со станцией висел огромный плакат. Джейми встал столбом и уставился на него.

– Что тут написано? – спрашивает.

Мисс Смит стала читать вслух, водя для нас пальцем по словам:

– «Ваша отвага, ваша бодрость, ваша решимость принесут нам победу».

– Ну и чушь, – говорю. – Как будто всё мы должны сделать.

Мисс Смит посмотрела на меня, да как засмеётся.

– А ты права, – говорит.

– Должно быть: «Наша отвага, наша бодрость, наша решимость принесут нам победу», – говорю я.

– Совершенно верно, – говорит мисс Смит. – Я напишу в Военное министерство, предложу внести поправку.

Я так и не определилась, шутит она или нет. Прямо бесили такие вот моменты, когда не поймёшь, что у неё на уме.

– А тебя, пожалуй, не стоит недооценивать, а? – продолжает мисс Смит.

Я опять в толк взять не могу, о чём она. Нахмурилась просто, молчу.

– Ой, да ладно тебе буку строить! – говорит она и слегка по плечу меня треплет. – Хочешь, сегодня сама будешь овощи выбирать.

Тут меня дёргает за руку Джейми и показывает на ту сторону улицы. А там идёт Стивен Уайт, держится за какого-то дряхлого старичка. Точнее, гляжу – это старичок за Стивена держится.

– Кто-то из твоих друзей? – спрашивает мисс Смит.

– Не, – говорю, – брат Билли.

Мисс Смит кивнула и говорит:

– Можешь подойти поздороваться.

Я немного стеснялась, но в то же время хотелось узнать, почему Стивен не поехал домой с остальными. Поворачиваю, иду к нему.

Стивен меня издали заметил, остановился. Старикан тоже остановился, глаза свои на меня повернул, а они странные такие, совсем белые, как молоко.

Стивен на костыли пальцем показал, говорит:

– Здо́рово. Надо было тебе раньше ими обзавестись.

Мне вспомнилось, как он нёс меня на спине до станции, и я покраснела.

Дед вдруг как гаркнет:

– Кто это? С кем ты разговариваешь? Кто-то незнакомый? – а на меня при этом в упор смотрит, старый пень.

Стивен слегка откашлялся и говорит:

– Это Ада с нашей улицы. Ада, это…

А дед его перебивает сердито:

– Ну кто так людей представляет! Я тебя как учил?

– Да-да. – Стивен вдохнул поглубже и выдаёт: – Сэр, позвольте представить вам мисс Аду Смит из Лондона. Ада, познакомься, это Роберт Макфёрсон, полковник Британских вооружённых сил в отставке. У него я сейчас живу.

Старикан руку вперёд вскинул и заявляет:

– А теперь нам положено пожать руки, мисс Смит. Если вы из тех же краёв, что и этот парень, то манерам вас, конечно, не учили. Вы должны пожать мне руку и сказать: «Приятно познакомиться, полковник Макфёрсон».

Я слегка коснулась его сухой ладони с узловатыми пальцами, он схватил мою и