Горькое дыхание джунглей - Ортензия

— Пора поесть, займись руководством. Пусть снимают с прицепа поленья, которые остались и разводят костёр. Риса побольше и три банки тушёнки. Я место оборудую для охраны на вершине холма и завалюсь спать, а то глаза слипаются. Маловато, конечно, на такую толпу, но свежее мясо будем завтра искать.

— Зачем тушёнку портить? У нас ещё две потрошёные утки остались, я их в холодильник засунула.

— Не знал, — я кивнул, — давай занимайтесь, — а сам, выбрав пологий склон, забрался наверх и, приложив к глазам бинокль, поискал Лазареву.

Увидев две маленькие двигающиеся точки, подумал, что топать им долго, как раз к ночи поспеют и стал высматривать окрестности.

Так ничего подозрительного не обнаружив, я отправил Элен на пост, а сам брякнулся на верхнюю полку и мгновенно провалился в сон.

Никто меня не будил, сам проснулся в одиннадцать часов и, выбравшись на улицу, нашёл Таонгу, ковыряющую палкой угли в костре.

Увидев меня, девушка обрадовалась.

— Принц Алекс. Хорошо, что проснулся, еда тёплая, поешь. Вот молоко для тебя, — она показала на лежащую рядом бутылку, — Дженни и Элен охраняют.

Задолбили со своим принцем. Вот что такое возникло в воспалённом мозгу старой бабки, чтобы она объявила об этом детворе? Со мной разговаривать наотрез отказывалась. Молча выполняла то, что я говорил, однако не увидел никакого раболепия перед знатью. И тогда кто такой принц в их понимании?

— Спасибо, — я, подсветив себе дорогу фонариком, прошёл к ручью и, зачерпнув двумя ладонями прохладную воду, помыл лицо, подумав, что нужно будет научить племя говорить «пожалуйста», а то Таонга что-то невнятное буркнула в ответ и полезла в салон на моё место. Наверняка сидела, дожидалась, когда я встану, чтобы пристроиться на мягком диванчике.

Я, набрав плов в котелок, забрался на холм к девчонкам, которые услышав моё приближение, сразу заёрзали, а Элен схватила прибор ночного видения. А то я не слышал, как минуту назад гоготали над какой-то шуткой.

Где-то в стороне раздалось протяжное: «му-у-у».

Добрались, стало быть, ну и хорошо, завтра отведём бурёнку в стадо. Демаскирует она нас, хотя пользы, несомненно, больше. Сколько творога Лазарева сделала, полный казан, правда и смолотили его за раз, но вкусно и питательно, как ни крути.

— Как у вас дела? — спросил я, устраиваясь между ними и снимая крышку с котелка, — сами поели?

— Ага, — подтвердила Дженни, — нормально.

— Мы наполнили водой только бутылки, — донёсся из темноты голос Элен, — купались при помощи ведра, но удовольствие получили. Ты выспался?

— Да, нормально. А вокруг как? Спокойно?

— Совершенно, — ответила Элен, — лучше скажи, какой бродяга в такую ночь будет шастать? Луны не видно, звёзды так светят, что без фонарика шагу ступить нельзя, чтобы не упасть. В полуметре от носа ничего не разглядеть.

Я был согласен, кроме диких зверей, кто может к нам явится? А с другой стороны, с нами бурёнка, которая периодически мычит, привлекая хищников.

— Нам нужно опасаться по ночам не двуногих врагов, — возразил я.

— И какие животные нам могут угрожать? — хихикнула Элен, — бегемотики?

— Зря смеёшься, — мгновенно отреагировала Дженни, — эти клыкастые твари за год убивают больше людей, чем леопарды и львы, вместе взятые.

— Леопард? Тот которого ты застрелила? — хихикнула Элен.

— Нет, — с сарказмом выдавила Дженни из себя, едва не расхохотавшись, — то был гепард, миленькая кошечка. Леопард — большое животное и на людей нападает.

— И этот зверюга разгуливает по ночам?

— Нет, — ответила Дженни, — чаще днём и в сумерках. Хотя, как это было в XVII веке неизвестно.

— Не сомневаюсь, что так же. А лев? — констатировала Элен.

— Лев только днём, — в голосе Дженни прозвучало сомнение, — но опять же, как это было в XVII веке я не знаю.

К сожалению, ни опровергнуть, ни подтвердить слова Дженни я не мог. Вроде бы читал, что дикие звери по ночам выходят на охоту, но утверждать категорически, увы, не мог. А черноглазая девчонка говорила с такой уверенностью, что, по неизвестной причине я ей почти безоговорочно поверил. Осталась лишь небольшая толика сомнения, которое свербело у меня в голове, что девушка добросовестно заблуждается.

Глава 8

— И кого следует опасаться ночью? — Элен прикурила сигарету и выпустила струю дыма в нашу сторону, — что-то я совсем не понимаю.

— Без понятия, — я пожал плечами и снова вспомнил, что девчонки в темноте этого увидеть не могли.

— Змеи, — ответила Дженни, — но в автомобиль они не заползут. А самые опасные, наверное, комары, муха цеце, скорпионы, но, около родника Ния обнаружила травку, так что вокруг нет и не может быть ни одного кровососущего существа.

— А тигры? — поинтересовалась Элен.

— Если тебе так будет легче, то считай, что тигры бродят по ночам, — со смешинкой в голосе ответила Дженни.

— Не поняла, — возмутилась блондинка, — и что тут смешного?

— Расслабься, — ответил я, — тигров в Африке нет.

— В смысле нет? Совсем? А Маугли? Разве он не с тигром дрался?

— Маугли жил в Индии. Там в джунглях бегают тигры. В Африке — нет.

— Так это в XXI веке, но мы ведь в семнадцатом, — возразила Элен, — может быть в XVII веке, они тут жили?

— В XVII веке тигров в Африке тем более не было. Их далёкие предки покинули этот континент пару миллионов лет назад.

— Алекс, ты меня совсем запутал. Почему тем более?

— Потому что один гаврик открыл в ЮАР заповедник и решил создать популяцию диких тигров. Где-то там же китайцы этим занялись, так что в XXI веке тигры в Африке существуют.

— Странно, — проговорила Элен задумчивым голосом, — а мне казалось, что Тарзан тоже охотился в джунглях на тигров.

— Нет, не охотился, — ответил я и рассмеялся, — и ещё больше скажу, раз ты такая невежа. Явилась в Африку и даже не удосужилась хоть что-нибудь узнать о ней. Тарзан не мог охотиться в джунглях на тигров, потому как здесь на самом деле нет ни тигров, ни джунглей.

— Что значит нет джунглей? —