Иноплеменники России в Отечественной войне 1812 г. - Валерий Ульман

17 августа «удерживал левый фланг большого арьергарда» французов под Вязьмой. 20 августа, ему была поставлена «задача: защищать дорогу из города Белого, по которой двигалась неприятельская колонна в обход нашего правого фланга, и «держаться, покуда все прочие войска перейдут через мост, а, может быть, и умереть». Отряд генерал-майора барона Крейца расположился поперек Бельской дороги правым флангом к р. Гжати, а левым – к лесу, занятому егерями. Хотя отряд отбивался настолько упорно, что дал время кавалерии и артиллерии переправиться через мост, но, в конце концов, сам был опрокинуть к г. Гжатску и прижат к р. Гжати. Положение отряда было безвыходное, но генерал-майор барон Крейц, не раздумывая долго, бросился с драгунами и казаками в р. Гжать и перешел через нее частью вплавь, частью в брод да еще перетащил на лямках по дну реки два бывших при отряде конных орудия».[178] Но, так как противник, «на плечах пехоты арьергарда, уже пробрался за реку, то Крейц напрвился через поля и увёл свою конницу далеко в сторону, где укрылся в лощине. Когда же, спустя некоторое время, к нему приблизилась французская конница, Крейц неожиданно бросился на неё, как из засады, и захватил около 500 пленных».[179]

Отряд генерала Сиверса 17 августа, к вечеру «остановился в селе Успенском (в 12 верстах от с. Царева-Займища). Так как дальнейших инструкций от генерала-лейтенанта Коновницына в его отряде не было получено, то граф Сиверс решил, «по мере его отступления, производить и свое отступление»… Параллельно с арьергардом генерал-лейтенанта Коновницына отступал и отряд графа Сиверса, который, руководствуясь приказанием князя Багратиона, «предпринял марш с вверенным ему арьергардом разными колоннами, которые одна за другою выступали». Это осторожное движение отряда графа Сиверса имело целью не оставлять неприкрытым левый фланг арьергарда генерал-лейтенанта Коновницына. Отряд беспрепятственно достиг до назначенного ему места, с. Рожества, откуда граф Сиверс донес князю Багратиону: «По окончании наступательного неприятельского движения на арьергард 1 армии, замечено, что неприятель, довольно сильный, также принял вправо и остановился против моего поста. Полагаю, что завтрашний день буду атакован, сделаю неприятелю отпор, но ежели оный будет в превосходных силах и ежели удержать будет невозможно, то испрашиваю, куда мне в таком случае отступать». День 24 августа начался для арьергарда ген. – лейт. Коновницына лихой схваткой Изюмских гусар и донских казаков с французской кавалерией при дер. Валуевой; что же касается до отряда графа Сиверса, то на его долю выпала тяжелая задача: сдерживать натиск корпуса князя Понятовского, обходившего левый фланг нашей позиции при д. Шевардине. Отступая шаг за шагом с упорным боем, отряд графа Сиверса, пройдя село Ельню, присоединился к стоявшему уже на позиции при д. Шевардине отряду ген. – лейт. князя Горчакова 2, где и принял блестящее участие в славном Шевардинском бою. Отряд ген. – майора барона Крейца, отступая к Бородину, был окружен неприятелем у дер. Глазово, где едва не погиб. Благодаря отчаянной храбрости всех, а в особенности Сибирского драгунского полка, отряду удалось пробиться к Бородину силой».[180]

18 августа, начало отвода наших войск от Царева-Займища. «В этот день отходил только 2-й пехотный корпус генерала Багговута и артиллерия».[181]

Часть французского авангарда усиленно пыталась обойти правый фланг арьергарда генерал-лейтенанта Коновницына, но арьергард генерала барона Крейца «19 августа под селом Царево-Займищем не допустил неприятеля обойти наш правый фланг». Особенно отличился в этом деле штабс-капитан Сибирского драгунского полка барон Оффенберг 2-й, который, командуя эскадроном, «19 августа под селом Царево-Займищем не дозволил неприятелю обойти отряд генерал-майора барона Крейца».[182]

21 августа «арьергард Сиверса вступил в серьезный бой с французами. Багратион, видя, с каким трудом отступал Коновницын после сражения у Гжатска, приказал Сиверсу занять деревню Колесники, чтобы обезопасить южное крыло арьергарда. К вечеру Сиверс был выбит из Колесников, но закрепился у села Поносково. Французское наступление продолжалось».[183]

Из объяснения причин отступления от Царева-Займища, Кутузов выделил основные две: «нашёл я войска отступающими от Вязьми и многие полки от частых сражений весьма в числе людей истощившимися» и, «пополнить недостающее число… пехоты 14587 ч., конницы 1002». Но совершая дальнейшее отступление, он только увеличивал их «истощение», а заменять пришлось неопытными ополченцами. Так как: «Уйдя из Царева-Займища, русская армия отступала с тяжелыми боями, делая 8–9 верст в сутки. Преследовавшая русский арьергард кавалерия Мюрата шла за войсками Коновницына и Платова, как кровожадная волчья стая за огрызающейся сворой окровавленных, озлобленных борзых…Казаки Платова рубились десять часов, переменив пять позиций. Генеральное сражение становилось неизбежным, тем более что до Москвы оставалось чуть более ста верст».[184]

На рассвете 20 августа главные силы наших армий «стали отходить к деревне Дурыкиной. 1-я Западная армия по Новой Смоленской дороге, 2-я – по Старой Смоленской дороге. Арьергарды армий, ведя все время боевые действия, отошли вслед за главными силами. Особенно упорными были бои центрального арьергарда у Гжатска. Только совместные действия войск под командованием генерал-лейтенанта П. П. Коновницына и генерал-майора К. А. Крейца спасли центральный арьергард от гибели».

Из рапорта генерал-лейтенанта Коновницина: «Главнокомандующий армиями светлейший князь Голенищев-Кутузов предписал мне, дабы с ариергардом держался долже и что для армии нужно 4 часа времени. Вследствие чего сделано от меня следующее распоряжение. Часть ариергарда с пехотою и кавалериею заняла позицию хотя не довольно выгодную при селении Полянинове, но будет держаться сколько можно. Другая часть отойдет за 3 или 4 версты и займет там другую позицию. Ежели с 1-й позиции буду сбит, перейду на вторую и стану там держаться до самой крайности. Согласно сему приказано было от меня и генерал-майору графу Сиверсу, дабы он, удерживая левой фланг ариергарда со всем усилием, держался с ариергардом моим на одной высоте. Получив повеление вашего сиятельства, дабы Сиверс согласно воли вашей удержал позицию при Колесниках, и сам буду при Поляниново держаться также. Я буду также, естли надобность потребует, подкреплять графа Сиверса».[185]

А.А. Свечин считает, что «после соединения обеих армий под Смоленском крупное сражение было уже политической необходимостью; оно состоялось под Бородиным, когда маневренная способность Великой армии уже сильно уменьшилась и в численности Наполеон уже лишь немногим превосходил войска Кутузова, объединившего командование 1-й и 2-й армиями».[186] Так как, из 450 тысяч французской армии перешедших границу России, пришлось «до 150 тысяч оставить для обеспечения тыла и флангов «великой армии»; часть из них направлена была против Риги и войск графа Витгенштейна; часть – на Волынь против Тормасова. Оставалось таким образом 300 тыс.