Иноплеменники России в Отечественной войне 1812 г. - Валерий Ульман

Глава № 3. Бородино

«Ведь были ж схватки боевые?

Да, говорят, ещё какие!

Недаром помнит вся Россия

Про день Бородина».

М.Ю. Лермонтов

Позиция для боя была выбрана под Бородином. «22 августа Кутузов лично ее объехал и одобрил».[188] Данную позицию, в 11О км перед Москвой, он рассматривал форпостом «спасения Москвы». Однако, не исключал возможность и успеха, и неудачи: «При счастливом отпоре неприятельских сил дам собственные повеления на преследование их. На случай неудачного дела несколько дорог открыто, по коим армии должны будут отступать».[189]

Кутузов по предложению Толя, «послал инженер-капитана Фелькнера, для приискания в лесах за левым крылом, на старой смоленской дороге, местности удобной для скрытного расположения частей армии…Капитан Фелькнер вскоре возвратился с донесением, что такая местность находится за Утицким курганом, в верхней части Семёновского оврага. Полковник Толь, найдя эту позицию совершенно соответствующею цели действий, перевёл туда, по приказанию Кутузова, из общего резерва 3-й пехотный корпус, за которым стали семь тысяч ратников Московского Ополчения».[190]

А сам полковник Толь, «большой знаток своего дела, тотчас пустился помогать природе искусством, укреплять позицию. По доверенности, которою пользовался от высшего начальства и по внутреннему своему достоинству, полковник Толь был далеко выше своего чина. В то время, о котором мы говорим, он пользовался двумя славами: славою храброго офицера и учёного военного человека».[191] Генерал Ермолов «высоко ценил Карла Фёдоровича Толя за его замечательные способности и большие знания, почерпнутые ещё в годы учёбы в одном из кадетских корпусов».[192]

Н.Н. Муравьёв пишет: «23-го августа поручено было полковнику Нейгарту 1-му (Павлу Ивановичу, офицеру квартирмейстерской части) укрепить правый фланг нашей позиции; меня же назначили к нему в помощь. Мы устроили на крутом берегу Колочи закрытые батареи,… и назначили сделать засеки в лесу, находившемся на оконечности нашего правого фланга».[193]

Распоряжение Барклая перед бородинским сражением: «Главнокомандующий 1-ю Западною армиею извещает господ генералов, командующих частями войск, что во время сражения будет он находиться или на правом армии фланге, или в центре, по большой дороге, между 4-м и 6-м корпусами, где могут находить его, имеющие приказание.

Главнокомандующий особенно поручает господам корпусным командирам, без особенной надобности не вводить в дело резервы свои, разумея о второй линии корпусов, но по надобности распоряжать ими по рассмотрению. Общей же армии резерв, иначе как по воле самого главнокомандующего, никуда не употреблять.

…По размещении артиллерии по батареям, остальная артиллерия в корпусах должна быть по бригадам в резерве. Во второй же линии состоящая остается в своем месте. Сею в резерве артиллериею распоряжает корпусной командир или начальник всей артиллерии в армии, который дает только знать только корпусному командиру, что употребил оную и где. Начальнику всей артиллерии не препятствовать в распоряжении его, ибо он действует по воле главнокомандующего или сообразно цели, ему объявленной.

Господа корпусные командиры особенное обратят внимание, дабы люди не занимались пустою стрельбою, и артиллерия, сколько возможно, щадила снаряды, ибо скорая, но безвредная, пальба с начала может только удивить неприятеля, но вскоре заставить потерять всякое уважение. Особенных прикрытий, вблизи самых батарей расположенных, не иметь, но учреждать оные по мере приближения неприятеля, или явного его на батарею покушения; иначе вдруг неприятелю даются две цели, и батарея сама по себе и ее прикрытие».[194]

Беннигсен предлагал занять «позиции по прямой линии, предлагая построить на выдающемся возвышении сильное сомкнутое укрепление с амбразурами кругом, на случай неприятельской атаки, с какой бы стороны она не последовала». Кутузов «предпочёл мнение Толя, и таким образом расположение наших армий было направлено от Горок к возвышению, а оттуда влево, под тупым исходящим углом, через Семёновсое к Утице». Рассматривая данные диспозиции, Богданович приходит к заключению: «Вместо-того, чтобы, ограничиваясь наблюдением течения Калочи и расположив войска между Горками и Утицею, поставить сильные резервы за левым крылом, мы растянули армию на две лишние версты вправо от Горок, и через то в самом начале сражения лишили себя содействия целой трети войск».[195]

А вот Л.Н. Толстой считает, что: «Русские не только не укрепляли позицию Бородинского поля влево под прямым углом от дороги (то есть места, на котором произошло сражение), но и никогда до 25-го августа 1812 года не думали о том, чтобы сражение могло произойти на этом месте. Этому служит доказательством, во-первых, то, что не только 25-го не было на этом месте укреплений, но что, начатые 25-го числа, они не были кончены и 26-го; во-вторых, доказательством служит положение Шевардинского редута: Шевардинский редут, впереди той позиции, на которой принято сражение, не имеет никакого смысла… В-третьих, доказательством того, что позиция, на которой произошло сражение, не была предвидена и что Шевардинский редут не был передовым пунктом этой позиции, служит то, что Барклай де Толли и Багратион до 25-го числа находились в убеждении, что Шевардинский редут есть левый фланг позиции и что сам Кутузов в донесении своем, писанном сгоряча после сражения, называет Шевардинский редут левым флангом позиции. Уже гораздо после, когда писались на просторе донесения о Бородинском сражении, было выдумано то несправедливое и странное показание, будто Шевардинский редут служил передовым постом (тогда как это был только укрепленный пункт левого фланга) и будто Бородинское сражение было принято нами на укрепленной и наперед избранной позиции, тогда как оно произошло на совершенно неожиданном и почти не укрепленном месте».[196]

Не будем вдаваться в подробности, кто из них прав, одно точно известно, что именно у Шевардино 24-го августа произошло первое сражение. В этот день «бригада Гогеля, усиленная 50-м Егерским полком, вошла в состав войск, порученных Князю Горчакову и долженствовавших занимать Шевардинский редут. Она расположилась левее укрепления, в селе Доронине и примыкавших к нему роще и кустарниках, до самой дороги в село Ельню».[197]

Впереди Бородинской позиции, «у селения Шевардина, по предложению Толя, был построен пяти-угольный редут на 12 орудий. Это укрепление служило опорою передовой позиции, которую мы намеревались занять не столько для задержания неприятеля, сколько для обозрения его сил и раскрытия первоначальных его распоряжений с господствующих высот Шевардинских».[198]

Если это так, то Л.Н. Толстой спрашивает: «Для чего был сильнее всех других пунктов укреплен