Путь в бессмертие - Николай Архипов

– Ладно, Фёдор. Так как Бубнов не сознался, не выдал тебя, на первый раз сделаю вид, что не заметил. Но повторится такое ещё, пеняй на себя.

– Оно понятно, – согласился Фёдор. – Ты лучше поясни мне одну штуку из газеты.

С тех пор Иван почти каждый день стал вместе с отделением читать газеты и проводить политзанятия. В этот день он написал заявление в партию и отнёс его Родионову. В блиндаже в тот момент сидел ротный Синельников, взводный Комаров, радист и замполит. Селивёрстов зашёл, доложился и уверенно положил заявление на стол, сколоченный из ящиков из-под снарядов. За этими ящиками к артиллеристам ходил недавно сам Иван со своим отделением. Соседи расщедрились, и ящиков хватило даже на стулья. Родионов сейчас как раз сидел на одном из них. Он взял заявление Ивана, пробежался по нему глазами, а затем прочитал его вслух.

– Как считаете, товарищи? Достоин Селивёрстов звания коммуниста? – спросил он, оглядывая сидящих.

– Давно пора, – ответил Синельников. – Давай, я подпишу.

– Вот и порядок, – ставя и свою подпись на заявлении, сказал Родионов. – Ступай, Селивёрстов. Я тебя потом ещё вызову.

Глава 10.

Временная передышка двадцать пятой стрелковой дивизии вскоре закончилась, и солдаты снова с головой окунулись в кошмар незатихающих сражений. В составе шестой армии Юго-Западного фронта дивизия с боями продвигалась на запад, неумолимо приближаясь к границам Молдавии. Уже не за горами было то время, когда последний немецкий солдат должен был покинуть территорию Советского Союза. Должен. Но какой ценой? Сколько ещё жертв падёт на обагрённую кровью землю? Сколько вдов и матерей умоются слезами, сколько посеребрится голов от мук и горя? Не сосчитать.

Со второй половины 1943 года гитлеровцы стали всё больше применять тяжёлое вооружение, типа танков "Тигр" и самоходных орудий. Качество брони у этих машин было настолько высоко, что воевать против них противотанковыми ружьями стало уже крайне неэффективно. В связи с этим в советских войсках отдали предпочтение артиллерийским соединениям, а высвободившихся бронебойщиков переквалифицировали в танкисты и артиллеристы. В ускоренном темпе формировали не просто артиллерийские дивизионы, а истребительно-противотанковые. Это были особые части, специализирующиеся на уничтожении танков. Причём били не с дальних дистанций, когда и противника-то зачастую не видно, а непосредственно на поле боя в лоб, причём зачастую с позиций, расположенных перед пехотой. И не всегда из укрытий. Их просто не успевали откапывать. Разворачивали орудия прямо перед идущими на них танками. Под обстрелом. Но это того стоило. Между орудиями и танками завязывалась смертельная дуэль. Кто кого. Иногда артиллеристы вынуждены были подпускать тяжёлые танки на крайне опасные четыреста метров, хотя могли спокойно бить и с восьмисот. Но умышленно шли на риск. Чтобы наверняка, чтобы фриц не успел опомниться, не успел подавить огневые точки. Тогда зачастую получается очень короткий бой. Бой, в итоге которого половина или больше танков горят, а остальные в лучшем случае пятятся. В худшем несутся вперёд и давят оставшиеся орудия и расчёты гусеницами. Намертво и всех подчистую. Без вариантов. Но дальше они наталкиваются на вторую линию истребителей и там уже сами горят. Бой артиллеристов-истребителей с танками – очень страшное дело. Обоюдно страшное.

Такая перестановка коснулась бронебойщиков и в двадцать пятой дивизии. Роту лейтенанта Синельникова расформировали начисто. Освободившиеся бронебойщики, сдав свои длинные ружья стали быстро осваивать артиллерийские орудия. Распалось и отделение Ивана Селивёрстова.

– Старший сержант Селивёрстов, – зачитывал приказ перед строем Синельников. – Двадцать девятый отдельный гвардейский истребительный противотанковый артиллерийский дивизион.

С Иваном в один батальон распределили друга Фёдора и баламута Ваську Бубнова.

– Только не этот пентюх, – не сдержался Фёдор. – Вот уж повезло так повезло. Может, хоть там нас в разные расчёты определят? А, Вань? Ну не может же такое быть, что бы мне всю дорогу с ним мучиться?

Но мечты Фёдора рухнули сразу по прибытии к новому месту назначения, хотя и прибывать-то было совсем рядом. Пять минут ходьбы. Новички тут же доложились командиру батареи сорокапяток. Так называли противотанковые орудия сорок пятого калибра. Довольно-таки распространённое средство против танков на момент Второй мировой войны. Носила эта пушка среди личного состава и ещё одно название – "Прощай, Родина". Солдаты называли её так потому, что, если снаряд противника попадал в её расчёт – считай, что война для бойцов закончилась. Печальное название. Явно, не внушающее даже признака оптимизма. Но выбирать бронебойщикам не приходилось. Ивана на новом месте службы определили наводчиком, Фёдора заряжающим, а Бубнов попал в подносчики снарядов. Причём в единственном числе. По штату полагалось иметь двух подносчиков. И назывались они правильно ящичные. Хотя в штате орудий больших калибров были и те и другие. Ящичные готовили снаряд к выстрелу, а подносчики их носили. Дальше действовали замковые. Расчёт, в который попал Иван, был пока что не укомплектован.

– Да, – невесело проговорил Фёдор, рассматривая неказистое на первый взгляд орудие. – Это, конечно, уже не противотанковое ружьё, но ещё и не пушка. Маловата она чего-то. Да и не спрячешься за ней.

Фёдор присел, но с его ростом голова всё равно была выше щитка. Фёдор недовольно покачал головой.

– Вы что, боец, воевать сюда пришли или прятаться? – раздался густой бас позади бронебойщиков.

Расчёт тут же выстроился возле орудия.

– Старший сержант Золотухин. Леонид Сергеевич. Командир орудия, а следовательно, и ваш командир.

Перед бойцами стоял пожилой коренастый солдат невысокого роста. Командир строго оглядел подчинённых. Они тоже с нескрываемым любопытством рассматривали своего нового командира. Самым примечательным у Золотухина были его пышные усы цвета созревшей соломы, когда её уже косят и вяжут в снопы. Кончики усов, как и заведено у злостных курильщиков, были более тёмного, почти коричневого цвета. Вдобавок, местами сильно обожжены. Такими же пышными были и брови, из-под которых смотрели черные, как у цыгана, глаза. Командир оглядел новоиспечённый расчёт орудия и остановил свой взгляд на Фёдоре:

– Ваша фамилия, боец.

– Рядовой Ивашов, – ответил Фёдор.

– Так вот, рядовой Ивашов. Это вам не пушка, а орудие. На вид она, может, и неказиста, но с танками управляется неплохо. А о тебе, Селивёрстов, я наслышан. Рад, что ты ко мне попал. Научу вас ребятки всему, чего сам постиг. Вот тогда и повоюем. Посмотрим, чего стоят окопники в артиллерийском деле.

И начали бронебойщики осваивать новую специальность. Занятия проводил сам командир дивизиона, а после них Золотухин дополнительно обучал их тонкостям артиллерийского мастерства. Времени на подготовку было крайне мало, но в целом к началу боёв расчёт был подготовлен.

В начале августа 1943 года двадцать девятый отдельный гвардейский истребительный противотанковый артиллерийский дивизион