Князь по крови - Арсений Евгеньевич Втюрин

Глава 25

На всех стоянках он старательно делал вид, что спит, и даже изредка тихонько похрапывал, а сам сквозь едва приоткрытые веки-щёлочки наблюдал за Бейниром, Мэвой и Клеппом.

Если Бейнира он знал с раннего детства, то с родной матерью, Мэвой, встретиться ему довелось лишь однажды. Так уж сложилось, что после замужества она уже не покидала свой посёлок. А ярл Харальд всего один раз взял Альрика с собой, когда отправился на драккаре в гости к своей дочери. Да и недолго они там пробыли.

Тогда Альрику едва исполнилось шесть лет. Он навсегда запомнил тёплые сильные руки матери, судорожно обнимающие его за плечи, слёзы на её глазах и щеках, громкие всхлипывания и рыдания. То, что где-то далеко у него есть мать, ему было известно. Но Альрик не ожидал увидеть её такой красивой, нежной и ласковой. Ярла Эйнара, своего отца, мальчик совсем не помнил, хотя тот каждый год осенью приплывал на тинг во фьорд ярла Харальда, привозил маленькому сыну подарки, разные вкусности, держал на коленях и даже подбрасывал вверх. А вот образ берсерка-телохранителя Клеппа, всюду следующего за ярлом Эйнаром, надолго остался в детской памяти, вызывая дикий ужас. При встрече с великаном Альрик всегда ловил на себе его тяжёлый пронизывающий взгляд, от которого хотелось превратиться в маленькую незаметную мышь и спрятаться глубоко-глубоко в норке. Не было сил поднять от земли глаза, сделать шаг навстречу этому гиганту и сказать хотя бы слово.

Годы шли своей чередой, а страх перед Клеппом у него так и не исчезал.

И только Беркер, заметив это, сумел избавить от него своего ученика.

Три года назад, когда ярл Эйнар со своими людьми прибыл на очередной тинг, Альрик стал свидетелем встречи Беркера и Клеппа. Утром великан медленно проходил мимо расположившихся возле дома на бревне мальчика и его учителя, направляясь в сторону фьорда. Казалось, он углубился в свои тяжёлые думы и никого вокруг не замечает.

— Эй, викинг! — явно задирая, негромко окликнул его Беркер. — Неужто ты сына своего ярла не узнаёшь и не желаешь его поприветствовать?

Гигант остановился и в недоумении посмотрел на сидящих перед ним людей.

— Беркер! Альрик! Я задумался и не заметил вас! — в его голосе слышалась растерянность и даже какая-то усталость.

Он подошёл к поднявшемуся ему навстречу Беркеру и приобнял его за плечи.

— Всегда рад тебя видеть, воин! Ты ещё не заслужил себе свободу у ярла Харальда?

— Как видишь, я пока здесь. Учить стрельбе из лука — дело непростое и небыстрое. Сам ведь знаешь!

— Я не так в этом деле силён, как ты! — Клепп мягко улыбнулся и, стремительно повернувшись, подхватил на руки Альрика.

— Ну-у, а как ты, сын нашего ярла и будущий ярл? Со ста шагов в свой дом стрелой попадаешь?

Нахлынувший ужас мгновенно сковал все конечности мальчика, но громкий и искренний смех великана тут же расслабил сведённые судорогой мышцы и позволил перевести остановившееся дыхание.

— Клепп, поставь сына ярла на землю. Негоже ему в воздухе ногами болтать. И поостерегись, позади тебя его защитник стоит!

Великан повернул голову и увидел за своей спиной огромного мохнатого Хёгни, приготовившегося к нападению.

— Ты прав, Беркер! Лучше я отпущу Альрика, а то ещё придётся придушить этого вашего зверя, а он ни в чём не виноват.

Огромные руки поставили мальчика на бревно, а густой голос берсерка пророкотал сверху:

— Хороший у тебя учитель, малыш, да и пёс не трусливый. Они — самые лучшие твои друзья. Может быть, единственные… Помни о них всегда, береги и никогда не предавай! Даже когда станешь ярлом!

— Правильные слова твои и очень нужные! — улыбнулся Беркер и доверительно положил ладонь правой руки на сгиб локтя великана. — Позволь просьбу к тебе высказать, Клепп!

— Говори! Помыслы твои чисты и всегда мне понятны.

— Я слыхал от наших викингов, что ты поклялся ярлу Эйнару вырастить из его старшего сына Антона великого воина и уже много лет учишь его всем премудростям обращения с оружием?

— Верно. И я сдержу свою клятву! А что тебе нужно от меня, Беркер, ведь неспроста у нас начался этот разговор?

— Скоро я сделаю из мальчишки хорошего лучника. Лучшего на всём побережье. Но не смогу дать ему знания, нужные ярлу. Это сможешь сделать ты. Клепп, возьми с собой Альрика в большой поход, уговори ярла Харальда отпустить его. Пусть он будет рядом с тобой и Антоном. Сам знаешь, что нельзя было разлучать братьев. Забрав себе Альрика, ярл Харальд думал только о себе, а не о нём!

— Не будем осуждать ярлов и их поступки. Мы лишь воины, а не вожди! Наше дело сражаться, а дело ярлов — за всех нас думать и решать. Ну а об Альрике я с отцом его поговорю. Вечером. Когда будет пир. Глядишь, он сможет договориться обо всем с ярлом Харальдом.

Кивнув мальчику головой, великан продолжил свой путь.

Глава 26

После разговора с Кагелем неприятный осадок остался у него на душе. Сам того не замечая, князь Гостомысл быстрым шагом мерил покои отданного ему посадником для житья терема. Даже непрекращающийся надоедливый звук скрипящих под ногами половиц не мог остановить или замедлить эту ходьбу, а вызвал лишь злую фразу:

— Что, уж пол нормально уложить некому, мастера перевелись?

Обида, гнев и какое-то непонятное отчаяние переполняли всё его существо. Князь никак не мог уразуметь, как могло такое случиться, что не он первенец у отца своего. Почему князь Буривой никогда не говорил об этом ни ему, ни родичам своим? Или все знали, а его, князя Гостомысла, в неведении держали? Не бывает дыма без огня, коли даже здесь, на Вине, появились чужие воинские люди, народ баламутящие да на бунт подбивающие… Ведь жив ещё князь Буривой, а эти пришлые загодя смуту сеют. Знать, правит кто-то ими рукою твёрдой, заговор замышляет. И не только тут, а по всей Биармии. Хорошо, видать, всё обмозговал ворог тот тайный, знает, что князь Буривой стар и немощен, власть в его руках едва держится, успеет ли передать её преемнику своему до ухода в мир Нави?

— Что ты суетишься, княже? Успокойся! — мягко проворковал сидящий в углу на широкой скамье с резными ножками толстяк Таислав. — Похоже, наговорил тебе Кагель всяко-разно, а ты близко к сердцу те слова принял и теперь места себе не находишь! Так поделись со мной, вместе будем думу думать,