Преступления фашизма в годы Великой Отечественной войны. Знать и помнить - Нина Константиновна Петрова

Мне известно, что пленники из мирного гражданского населения оккупированных германскими войсками советских областей были не только в нашем лагере, но и в других германских лагерях, именуемых официально лагерями для военнопленных.

Мирные советские граждане заключаются в лагеря военнопленных под предлогом эвакуации населения, в других случаях под предлогом набора рабочей силы для отправки в Германию и, наконец, в целях изоляции нежелательного элемента, в том числе детей и подростков, как потенциальных бойцов антинемецких формирований» (т. 3, л. д. 38–39).

С целью уничтожения советских военнопленных, больных, раненых и гражданского населения немцы создали невыносимые условия содержания больных и раненых в госпиталях, военнопленных и мирных граждан в лагерях. Их морили голодом, медицинской помощи не оказывали и чрезмерной скученностью и отсутствием элементарных санитарных условий вызывали среди них массовые эпидемические заболевания, приводящие к большой смертности.

Беспричинно и путем искусственного создания «материалов обвинений» немцы расстреливали и заживо сжигали раненых и военнопленных, предварительно учиняя над ними пытки и издевательства, вплоть до натравливания на них собак.

Все эти злодеяния немцев находят свое подтверждение в показаниях обвиняемых Рица, Ланхельда и свидетелей: немца Янчи Гейнца, профессора Каткова Е. С, врача Джинчвиладзе Г. 3., медицинской сестры Сокольской В. А., Козловой М. А. и других, а также актами судебно-медицинской экспертизы.

О нечеловеческих мучениях советских военнопленных и мирных граждан в германских лагерях дал показания и обвиняемый по настоящему делу капитан германской армии Лангхельд, являвшийся непосредственным участником всех этих убийств и издевательств. Лангхельд показал:

«Зверства, которые чинили германские офицеры и солдаты, в том числе над русскими людьми, путем истребления, голодной смертью, физическими избиениями истощенных людей, расстрелами, травлей собаками и проч., соответствовали установкам германского правительства по отношению к русским людям…

По моему приказанию люди расстреливались неоднократно.

Так, например, в мае – июне 1942 года в Дергачах, близ Харькова, по моему приказанию была расстреляна группа русских военнопленных, примерно в 20 человек, по обвинению в связи с местным населением… Я должен заявить, что обвинение в данном случае было спровоцировано, ибо в самом деле люди были просто истреблены за то, что они русские.

Другой случай расстрела группы русских офицеров был на сборно-пересыльном пункте военнопленных осенью 1941 года.

Выбрав 10 русских средних офицеров, я приказал солдатам на глазах у всех военнопленных расстрелять их из автоматов.

Трупы расстрелянных были сброшены в заранее подготовленные ямы.

Как правило, русские не выдавали военных секретов, в связи с чем я избивал военнопленных палкой толщиной в 4–5 см, после чего допрашиваемых нередко из моего кабинета приходилось выносить. Избиения военнопленных практиковались во всех частях немецкой армии. На толпу измученных и голодных людей во время раздачи скудной пищи конвойные солдаты натравливали собак.

Собаки врывались в толпу, рвали в клочья одежду и тела пленных, сшибали отдельных из них на землю и таскали, терзая их, по земле. Некоторых растерзанных и полуживых военнопленных и гражданских лиц солдаты пристреливали и приказывали выбросить за ограду, чтобы не возиться с их лечением» (т. 2, л. д. 194–195, 211).

В марте 1943 года немцы расстреляли и сожгли захваченных ими в плен 800 раненых бойцов и офицеров Красной Армии, находившихся на излечении в 1-м армейском сортировочном госпитале 69-й армии, размещавшемся в городе Харькове, по улице Тринклера.

Описывая обстоятельства этого злодеяния немецко-фашистских захватчиков, свидетели – профессор Катков, врач Джинчвиладзе и медсестра Сокольская, работавшие в то время в госпитале, – показали, что 13 марта 1943 г. к госпиталю подъехали три автомашины с эсэсовцами дивизии «Адольф Гитлер», которые закрыли дверь, ведущую в 8-й корпус, и бросили в него зажигательный снаряд. Корпус загорелся. Спасаясь от смерти, находившиеся в корпусе раненые выбрасывались из окон горящего здания, но здесь же расстреливались эсэсовцами из автоматов.

На другой день группа эсэсовцев в количестве 9-ти человек вновь явилась в этот госпиталь и, выгнав из палаты медперсонал, расстреляла всех раненых, находившихся в других корпусах госпиталя.

Свидетель Козлова Мария Александровна, муж которой был зверски убит во время этой кровавой расправы гитлеровцев, показала:

«Будучи в действующей Красной Армии, мой муж был ранен и помещен на излечение в 1-й армейский госпиталь, находившийся в то время в городе Харькове.

15 марта я решила снести ему передачу. Подойдя к месту расположения госпиталя, я не могла сразу узнать, что это тот самый госпиталь, в котором находится на излечении мой муж.

Жуткая картина встала перед моими глазами: везде и всюду груды развалин, по всей территории валялись трупы сожженных и зверски замученных советских граждан. Видя чудовищные злодеяния, я, не помня себя, побежала к уцелевшему от огня 4-му корпусу. Ужас охватил меня, когда я вошла в первую палату. Горы трупов, изуродованных до неузнаваемости, валялись в ней. В беспамятстве я подбежала к кровати мужа – она была пуста и залита кровью. При этом труп своего мужа, обезображенный и окровавленный, я увидела на полу, валявшимся между кроватями. Голова была пробита, один глаз выколот, руки сломаны, из зияющих ран еще сочилась кровь» (т. 3, л. д. 146–147).

Таким образом, материалами следствия – показаниями обвиняемых, свидетелей, а также актами судебно-медицинской экспертизы – установлено, что немецко-фашистские захватчики за период временной оккупации города Харькова и Харьковской области умертвили в «газовых автомобилях» – «душегубках» и повесили, расстреляли и замучили в застенках гестапо свыше 30 000 советских граждан.

IV

Таким образом, является установленным, что всю полноту ответственности за массовые убийства и злодеяния, учиненные немецко-фашистскими захватчиками в период временной оккупации города Харькова и Харьковской области, за пытки и массовое истребление мирных жителей, за расстрелы и умерщвление путем удушения окисью углерода в специально оборудованных автомашинах – «душегубках», за сожжение и другие виды уничтожения ни в чем не повинных советских людей, в том числе женщин, стариков и детей, несут руководители разбойничьего фашистского правительства Германии и верховного командования германской армии.

Установлено также, что в преступлениях, явившихся объектом расследования по настоящему делу и конкретно изложенных выше, принимали непосредственное участие нижеследующие командиры и начальники немецких воинских, полицейских и карательных организаций:

Командир дивизии СС «Адольф Гитлер», обергруппенфюрер Дитрих.

Командир дивизии СС «Мертвая голова», группенфюрер войск СС Симон.

Начальник Харьковской «зондеркоманды СД» штурмбаннфюрер – Ханебиттер.

Начальник группы германской тайной полевой полиции города Харькова – комиссар полиции Кархан.

Начальник 560-й группы ГФП при штабе 6-й германской армии – комиссар полиции Мериц.

Зам. начальника группы германской тайной полевой полиции города Харькова – секретарь полиции Вульф.

Виновность всех вышеназванных лиц в совершенных ими преступных действиях полностью доказана произведенным расследованием, в силу