Последнее лето перед революцией - Анна Михайловна Пейчева

Он скончался 11 августа 1932 года от воспаления легких – в своем любимом доме, в окружении друзей и близких.

Марина Цветаева писала:

«Одиннадцатого августа – в Коктебеле – в двенадцать часов пополудни – скончался поэт Максимилиан Волошин.

Первое, что я почувствовала, прочтя эти строки, было, после естественного удара смерти – удовлетворенность: в полдень: в свой час.

Жизни ли? Не знаю. Поэту всегда пора и всегда рано умирать, и с возрастными годами жизни он связан меньше, чем с временами года и часами дня. Но, во всяком случае, в свой час суток и природы. В полдень, когда солнце в самом зените, то есть на самом темени, в час, когда тень побеждена телом, а тело растворено в теле мира – в свой час, в волошинский час.

И достоверно – в свой любимый час природы, ибо 11 августа (по-новому, то есть по-старому конец июля), – явно полдень года, самое сердце лета»186.

Ходими Джамолак

После революции 1917 года в Туркестане также началась гражданская война. Среднеазиатские народы боролись за свободу от колонизаторов – советская власть казалась им ничуть не меньшим злом, чем императорская. На протяжении трех лет Бухарскому эмирату удавалось сохранять независимость от соседней России. Однако в 1920 году Красная Армия, после нескольких неудачных попыток, все-таки захватила Бухару, эмир бежал в Афганистан. Большевики провозгласили Бухарскую Народную Советскую Республику, затем – Бухарскую Социалистическую Советскую Республику, которая в 1924 году была преобразована в три отдельных республики: Узбекскую, Туркменскую и Таджикскую.

Советская власть любила хорошие истории про народные восстания против царского режима, и отчаянный поступок Ходими Джамолак, сломавшей шашку имперского полицейского, был просто подарком для идеологов СССР. Образ смелой таджикской женщины быстро и профессионально героизировали. Талантливый писатель Рахим Джалил написал о ней серию рассказов, для чего встречался с Ходими дважды – в 1933 и 1937 годах. В 1942 году ее уже не было в живых, но память о ней стала национальным достоянием – фото Ходими есть в крупных музеях Таджикистана, а в 1987 году ее бронзовый бюст был установлен на аллее героев Худжанда.

Что же стало с ее единственным сыном, Каримом, которого она так и не сумела защитить от мобилизации 1916 года? Ответ на этот вопрос дают нам таджикские историки: «В 1986 году жители квартала имени Первомая (бывший Кокибофон) обратились с коллективным письмом в городской исполнительный комитет г. Ленинабада187 с просьбой увековечить память Ходими Джамолак и назвать её именем улицу или площадь. Жители квартала отмечали, что в этом квартале живут внуки и родственники Бибисолехи Кобилходжаевой и увековечение её имени станет благодарностью потомков активной участнице событий 1916 года»188.

Таким образом, можно сделать вывод, что Карим не только благополучно вернулся с Первой мировой войны домой, но и женился, и завел детей на радость старенькой маме – в честь которой действительно назвали переулок в Худжанде.

Памятник Ходими Джамолак в центре Худжанда.

Генерал Брусилов

Алексей Алексеевич горячо приветствовал революцию. В 1917 году на протяжении месяца был Верховным главнокомандующим, настоял, чтобы его сын вступил в ряды Красной армии, жестко боролся с белогвардейцами.

Потом – сплошные беды: генерала отправили в отставку с поста главнокомандующего, сын Брусилова был взят в плен армией генерала Деникина во время наступления на Москву и позже казнен.

Несмотря ни на что, Алексей Алексеевич верил в новый режим и до конца оставался рядом с солдатами – с 1924 года он состоял при Реввоенсовете для особо важных поручений.

Однако в его воспоминаниях проскальзывают нотки сожаления: «Из всех бывших главнокомандующих остался в живых на территории бывшей России один я. Считаю своим священным долгом писать правду для истории этой великой эпохи. Оставаясь в России, несмотря на то что перенес много горя и невзгод, я старался беспристрастно наблюдать за всем происходящим, оставаясь, как и прежде, беспартийным. Все хорошие и дурные стороны мне были заметнее. В самом начале революции я твердо решил не отделяться от солдат и оставаться в армии, пока она будет существовать или же пока меня не сменят. Позднее я говорил всем, что считаю долгом каждого гражданина не бросать своего народа и жить с ним, чего бы это ни стоило. Одно время под влиянием больших семейных переживаний и уговоров друзей я склонился к отъезду на Украину и затем за границу, но эти колебания были непродолжительны. Я быстро вернулся к моим глубоко засевшим в душе убеждениям. Ведь такую великую и тяжелую революцию, какую Россия должна была пережить, не каждый народ переживает. Это тяжко, конечно, но иначе поступить я не мог, хотя бы это стоило жизни. Скитаться же за границей в роли эмигранта не считал и не считаю для себя возможным и достойным.

В заключение мне хочется сказать, какое глубокое чувство благодарности сохранилось в душе моей ко всем верившим мне моим дорогим войскам. По слову моему они шли за Россию на смерть, увечья, страдания. И все это зря… Да простят они мне это, ибо я в том не повинен: провидеть будущего я не мог!»189

Генерал Брусилов скончался в 1926 году в Москве от воспаления легких.

Великий князь Николай Николаевич

Бывший главнокомандующий имперской армией, несправедливо отправленный в отставку Николаем II, покинул Россию в 1919 году – на борту дредноута «Мальборо», вместе с императрицей Марией Федоровной и многими другими аристократами. Дальнейшая его судьба весьма примечательна. Русские эмигранты много раз обращались к великому князю с просьбой возглавить Дом Романовых – Николай Николаевич был самым известным и самым старшим по возрасту членом династии. Однако великий князь неизменно отказывался. Все подозрения императрицы Александры Фёдоровны касательно монархических притязаний Николая Николаевича оказались пустой выдумкой: великий князь решительно не хотел быть императором, хоть в изгнании, хоть на родной земле.

Николай Николаевич Романов снимал виллу в Провансе, где и скончался в январе 1929 года от сердечного приступа.

Великий князь Николай Николаевич в 1921 году.

Военный врач Кравков

К сожалению, Василий Павлович прекратил вести дневник 3 августа 1917 года. Его последняя запись такова: «Рано утром – Тихонова Пустынь. Проводник обещает, что будем в Москве около 2 часов дня; долгое время-де будем еще стоять, не доезжая 4–5 верст до нее, так как все те же бутафорствующие патрули «будут производить последнюю облаву» на пассажиров…

Наконец – Москва! Многие из «товарищей» отдают честь. Дома,