Горькое дыхание джунглей - Ортензия

действий, ведь как-никак вокруг нас, по крайней мере, находилось человек пятьсот. Большая часть, конечно, были женщины, но и парней молодых и здоровых присутствовало не меньше сотни.

Когда этот танцор диско поравнялся со мной, я, сделав шаг в его сторону, перехватил автомат левой рукой, а правой врезал ему в подбородок. Снизу, по-рабочекрестьянски, от всей души и, пожалуй, перестарался. Старик взмыл в воздух. Сила гравитации отработав по полной, притянула его к земле, и он брякнулся как мешок с картошкой, перевернулся несколько раз и замер, уткнувшись лицом в песок.

Лазарева несколько секунд взирала на это, а потом завопила, словно это её, а не старика, только что приложили в челюсть.

— Это Опеиеми! Вы все знаете Опеиеми. Он лечил вас, он помогал вам. У него в руках было средство от всех болезней, но этот чужой, — и она обвинительно ткнула в мою сторону пальцем, — отобрал. Он пришёл сюда, чтобы забрать это.

Я, не торопясь откинул приклад и, защёлкнув карабины на автомате, развернулся лицом к Лазаревой и оскалился.

— Правильно сказала. Средство от всех болезней. Может выдать тебе пилюлю, чтобы твой рот закрылся?

Толпа не шевельнулась. Ну да, была бы старая дама последовательной, может, что и вышло. Но сначала заявить, что перед ними стоит принц, которому верховный владыка пожаловал свою дочку, а через пять минут требовать от народа, линчевать этого принца. Тут у кого хочешь, шарики за ролики зайдут. Никакой логики.

Я перевёл взгляд на вождя, и нахмурился, пытаясь сообразить, что происходит.

Глава 11

Великий вождь стоял с высоко поднятой рукой, смотрел на меня и блаженно улыбался.

— Вот ведь зараза, какая, — возмущённо проговорила Элен, когда я, рассказывая девчонкам о прошедших событиях, дошёл до своей женитьбы, — мы её приняли как родную, а она нам палки в колёса вставляет. Нужно было пристукнуть эту бабку ещё там, на озере. Ну да ладно, нам с ними не жить. Жду не дождусь, когда отчалим от этого берега.

Элен выглядела просто потрясно. Не исключено, что поплескались девчонки на славу, земля мокрая вокруг родника не меньше чем на сотку и до сих пор не высохла. И судя по всему, потрошили коробки с одеждой. На блондинке тактическая футболка или, как её называют — боевая рубашка, условно летняя. Чисто зелёного цвета. Брюки хаки, армейские, военные с наколенниками. На ногах летние сверхлёгкие воздухопроницаемые боевые ботинки для пустыни, бежевого цвета.

Волосы собраны в замысловатую причёску, но и не это главное. У Элен ногти на руках разного цвета. Сидела, изгалялась от нечего делать. И макияж. И как говаривал один мой знакомый, который варился в шоу-бизнесе: «Макияж — это наука, но не такая наука, как ношение макияжа». Преподать и носить его Элен умела. Само совершенство выглядело бы блёкло на её фоне.

Оттенки фиолетового, лилового, бордового буквально подчёркивали её изумрудные глаза. Создавали настоящий контраст, а накрашенные губы изменили облик девушки до неузнаваемости. И, вероятно, у неё в сумочке даже тональный крем имелся, потому, как рассечённая бровь ничем не отличалась от своей подружки, и белая полоса от лейкопластыря исчезла.

Даже Дженни, щурясь и хмурясь, перехватывала мои восхищённые взгляды на блондинку. Сама Элен ослепительно улыбалась даже в момент лёгкого возмущения по поводу действий Лазаревой. Мол, глядите на меня, где я и где эта старуха.

— А что ты хотела, — я усмехнулся в ответ, черпая ложкой тушеную капусту, вернее, плод странной пальмы, похожий на кукурузу в листьях и название которого я так и не умудрился записать, — у Акоко больше никаких родственников, вот и беспокоится старушка о своём чаде. Решила нахрапом взять.

Сказал и скривился. Всё же насколько богаче русский язык французского, английского и обоих вместе взятых.

Ведь произнесённая мной фраза на родном выдаёт совершенно правильное содержание. Внезапно, насильно и нагло. То, что действительно произошло на берегу зелёной воды. А вот на французском абсолютно теряло смысл, а всё происходящее объяснялось всего лишь чрезмерной поспешностью. Мол, бабулька торопится, ну это и понятно, очень хочется правнучку на руках подержать. Ересь полная.

— Не нравится? — удивлённо спросила блондинка, неправильно отреагировав на мою мимику, — а мы ели и вроде ничего.

Я отмахнулся.

— Это по другому поводу.

— Элен, ну хватит отвлекать, а то мы до ночи не дослушаем, — недовольно буркнула Дженни, — уже пятый раз перебиваешь, — и, обращаясь ко мне, добавила, — давай дальше, — после чего отцепила от себя котёнка и наклонившись, аккуратно опустила его на землю.

Дженни была вся в белом, кроссовки, юбочка, именно в этом она отправилась в последнее путешествие по дорогам XXI века. Нашёл одно отличие. Вместо беленькой футболки, которая была на размер меньше и просто шикарно обтягивала её упругую грудь в прошлый раз, девушку плотно облегала военная рубашка парадного образца.

И сияли обе, как два маленьких солнышка.

Чтобы не обижать Дженни, я бросил на неё парочку восторженных взглядов, и она, как мне показалось, успокоилась.

— Да, в общем-то, почти всё, — я развёл руками, — оказывается, старушка прихватила немного соли в руке и показала вождю. У того аж дыхание спёрло на несколько минут. Думал, сдохнет от удушья. Про рис проговорилась. Про то, как я пару воинов мезабы завалил, ну Абубакар и заинтересовался. У них здесь рисовые поля затопило после последнего сезона дождей, что отрицательно сказалось на питании. Сейчас основной едой служит рыба, которой, слава Богу, более чем достаточно. Но раньше к плантациям риса подбирались антилопы, их резали потихоньку, и со свежим мясом вообще не было проблем.

— И насколько им хватит риса? Сколько здесь народу?

— Народу много, со слов вождя около двух тысяч, но основная масса женщины и дети. И то, такое количество набралось за последние несколько месяцев, с тех пор как в округе появились мезабы. Когда-то расползлись племена в разные стороны, а сейчас снова собираются. Но, юношей меньше четверти, а значит, воинство никакое, хотя на сегодняшний день для Африки, это очень большая община. И кстати, более продвинутая. Количество могут не только нарисовать крестиками на песке, но и озвучить. К племени примкнули беженцы из северных и восточных территорий, у которых даже своя письменность была. Другое дело, что до неё практически никому нет дела, но в моём словаре добавилось почти две сотни слов.

По поводу письменности я, конечно, лиханул. Просто имелось в наличии десятка три