Убей крестоносца - Александр Васильевич Чернобровкин

был покатый и длинный. В дальнем конце его стояли кожаные шатры старших командиров и возле самого высокого и большого — плотной группой всадники, сотни две, в дорогих доспехах. Уверен, что это Салех ад-Дин со своим штабом. Охрана — около тысячи гулямов — расположилась ниже на противоположном склоне. Это местный аналог мамлюков — рабов разных национальностей, выращенных воинами. Задние старшие командиры услышали нас, обернулись и, наверное, офигели от удивления, увидев франков, летевших в атаку на них.

— Франки! — заорал один из них и пятками подогнал коня, чтобы не оказаться на нашем пути.

Чуваки оказались не самыми отважными, рванули врассыпную, кто успел. Я поразил пикой в спину крепкого, очень широкого всадника, который не успел в толчее развернуть крупного вороного жеребца. Следом еще двоих, а потом толкнул своего коня вперед и короткими быстрыми ударами поразил еще троих. Остальные прыснули вниз по склону, сминая гулямов, которые тоже поддались панике, поскакали вправо, чтобы обогнуть холм и удрать. Я заколол еще одного зазевавшегося всадника, пожилого, облаченного в шлем с золотыми пластинками на боках. Из-за богатого доспеха подумал, что это Салех ад-Дин, но увидел седину в бороде и понял, что ошибся. Эмиру Мосула двадцать шесть лет.

Я подскакал к его шатру, с трудом, двумя руками, выдернул шест с красным знаменем и помахал им из стороны в сторону, громко крича. Меня, как было договорено еще в ложбине, поддержали соратники. Наши соратники и враги должны услышать и увидеть, что Салех ад-Дин убит, его ставка захвачена. Королю поставили мат. Как подтверждение этого, шест с флагом полетел вниз по склону.

Мы подоспели вовремя. Как и в прошлый раз, мосульцы вместе с халебцами ударом своего правого фланга смяли наш левый. Еще бы немного и наша армия побежала бы. Увидев, что вражеская ставка захвачена, воины приободрились, поперли в атаку. Трофеи получат только победители, так что лучше оказаться среди них. Соперники дрогнули, побежали. Процесс этот заразительный, тем более, что остановить некому. Гулямы вместе с уцелевшими старшими командирами скакали на восток, поднимая рыжеватую пыль.

Мы сделали свою часть общего дела, надо подумать о себе. Я привязал повод коня к конопляной растяжке шатра эмира Мосула, зашел внутрь. Там был полумрак и казалось прохладнее, чем снаружи. Сильно пахло розами. Шатер разделен раздвигающимися темно-зелеными шторами из плотной материи на две части. В передней, большей, находился низкий длинный овальный стол со столешницей, украшенной деревянным шпоном в виде цветка с кругами лепестков, цвет которых темнел от центра к краям. Он был заставлен серебряной посудой, украшенной драгоценными камнями. Бывший хозяин шатра неплохо так отзавтракал. Как предчувствовал, что пообедает нескоро. В кувшине емкостью литров пять еще осталось белое сладкое вино. Улем бы сказал, что кара настигла нарушителей запрета на употребление хамра. Вокруг лежали подушки разного цвета. За шторами все пространство занимало ложе с десятками подушек и шелковых покрывал с китайскими разноцветными растительными узорами. На нем сидели со склоненными головами с десятками тонких черных косичек и сжав плечи, напоминая воробьев под дождем, три худенькие смуглокожие босые девушки-подростки, облаченные в просвечивающиеся розовые туники.

— Идите сюда, — приказал я на армейском языке, сдернув с ложа три шелковых покрывала.

Они поняли меня, покорно и торопливо вышли в большую часть шатра.

Раздав каждой по покрывалу, проинструктировал:

— Расстелите и складывайте на них ценные предметы, в первую очередь золотые и с драгоценными камнями.

После чего налил вина в серебряный кубок с лазуритами на боках и встал у входа в шатер. Как раз вовремя, потому что внутрь попытался зайти один из конных лучников из отряда Таки ад-Дина.

— Занято! — грозно произнес я.

— Ага! — улыбнувшись льстиво, произнес воин и выпулился, сказав кому-то снаружи: — Там командир франков Искандер.

Так звучит мое имя на местных языках.

Больше никто не пытался помешать мне паковать добычу, поэтому я повернулся к девушкам, подсказал им, что еще взять. Ближняя, наклонившись к столу и выставив худую попку, быстро собирала драгоценную посуду, скидывая на покрывало с желтыми зарослями тростника на зелено-голубом фоне. Через провисший вырез розовой туники были видны маленькие остренькие смуглые сиськи с черными ареолами. После продолжительного воздержания они показались мне чертовски сексуальными.

Сняв шлем и кинув его на стол, я положил руку на теплую поясницу девушки, вздрогнувшей, скомандовал:

— Замри!

Тонкая шелковая материя выскальзывала из моих пальцев, когда задирал подол розовой туники. Ягодицы были смуглыми и худыми. Лобок и промежность выбриты, и от них сильно несло можжевеловым дымом. Как мне сказали, женщина богатого человека перед приходом своего властелина в ее спальню обязана прокоптить свое хозяйство на костре из веток этого растения. Насколько это правда, не знаю. Сам, по понятным причинам, не видел. Влагалище было узкое и сухое. Девушка дернулась сильнее, когда засовывал, но не издала ни звука. Она стояла, оперевшись ладонями с длинными тонкими пальцами на столешницу с цветочным узором, и обвисшие черные тонкие косички колыхались в такт моим движениям. Пока нужна мужчине, будет жить. Две ее товарки, стараясь делать вид, что ничего не замечают, продолжали собирать ценные вещи.

Несколько раз в шатер заглядывали наши пехотинцы, добежавшие до вражеского стана, но, увидев меня и, что важнее, чем занят, уходили, обмениваясь скабрезными шутками с соратниками. Завистники языкастые. Главное, что никто не осмелился помешать мне. Значит, боятся и уважают, что, в общем-то, одно и то же.

Глава 16

Султан Салах ад-Дин отказался от своей доли трофеев, раздал воинам. Кто что захватил, тому то и принадлежит. Исходя из этого, мне достался шатер Салеха ад-Дина. Зачем мне столько счастья и мороки⁈ Покупать его никто не хотел, поэтому подарил Таки ад-Дину вместе с одной из наложниц. Вторую спихнул своему слуге Чори. Для него бывшая наложница эмира — предел мечтаний. Не думаю, что мой слуга для нее так же ценен. Третью пока оставил себе, хотя все они были не в моем вкусе. Как-то ведь надо было отрегулировать свою сексуальную жизнь, а другие варианты не вырисовывались. В ответ получил шестиместную полотняную палатку и двух арабских скакунов-иноходцев, каждый из которых по цене не уступал шатру, не говоря уже о наложнице. Я бы и дальше спал на попоне, постеленной на земле, но теперь у меня на шее две избалованные бабы, а их держать ночью на открытом воздухе — иметь постоянные проблемы. В палатку из шатра перенесли подушки, одеяла, пуховые матрацы, к которым я