Ревность о Севере. Прожектерское предпринимательство и изобретение Северного морского пути в Российской империи - Михаил Геннадьевич Агапов

Глава 2

Северное прожектерство: «Печорское дело»

2.1. «Жезл торговли»: в поисках эффективной национальной модели северного предпринимательства

Век шествует путем своим железным;

В сердцах корысть, и общая мечта

Час от часу насущным и полезным

Отчетливей, бесстыдней занята.

Исчезнули при свете просвещенья

Поэзии ребяческие сны,

И не о ней хлопочут поколенья,

Промышленным заботам преданы.

Баратынский Е. А. Последний поэт / Баратынский Е. А. Сумерки. М., 1842. С. 15–20

В опубликованной в 1835 году в «Журнале мануфактур и торговли» статье «Взгляд на Белое море…» ее анонимный автор провозгласил панегирик тем промышленникам, смелые предприятия которых по освоению самых отдаленных северных пределов страны должны были, по его мнению,

оживить этот обширный и богатый от природы край нашей Азии, доставить мирным ее жителям новые средства к благоденствию, внести туда волшебницу промышленность, чудесным жезлом своим усотеряющую цену малейшего предмета, к которому она прикоснется, внести туда торговлю, открыть внезапно новый широкий исток произведениям всех царств природы, коими та страна наделена роскошно, и коих малейшая только часть трудною сухопутною перевозкою доставлялась в Европейскую Россию, откуда частию поставляема была в другие Государства440.

В этих словах в предельно сконцентрированном виде содержалась программа капиталистической колонизации имперской периферии, ключевым пунктом которой было развитие промышленности, торговли и путей сообщения441. Осуществить ее должны были, по мнению автора статьи, наиболее предприимчивые купцы, готовые в ходе рискованных экспедиций «изучать строго родную страну», «принесть более пользы Науке, нежели выгод [самим] начинателям» и даже потерпеть неудачи442. Впрочем, в итоге, заключал автор,

успех увенчает все начинания… при попечительной любви Правительства, истинно великого на все полезное, светильник Науки и жезл торговли, сверкающие уже и на Белом море и за-Кавказом, утвердят уже свое владычество, откроют широкие пути народному богатству и благоденствию – от хладной Карской губы до туманного Каспия: что будет тогда Россия!443

Как всякий прожект, представленная программа отличалась размахом, оптимизмом и глубиной намеченных преобразований. В части веры в могущество науки и торговли она, несомненно, наследовала столь же масштабным прожектам XVIII века, но в части разработки конкретного механизма предпринимательской деятельности предлагала принципиально новый подход. Как было отмечено во введении, слово «прожект» используется в этой работе без какого бы то ни было уничижительного значения. Прожект – это определенный жанр письма, возникший в рассматриваемый период на стыке таких жанров, как официальное прошение и общественно-политическая публицистика. Авторы прожектов добивались государственной поддержки для своих коммерческих планов, поддержки в самом широком спектре – от финансовых субсидий до военной помощи (в случае необходимости). Это и составляло суть того типа предпринимательства, который называется здесь прожектерским (опять же – не оценочно). Сам по себе коммерческий план, положенный в основу прожекта, мог быть в равной степени как совершенно утопическим, так и вполне реалистичным – выгодным с коммерческой точки зрения и полезным для общества. Иначе говоря, мы относим к прожектерским те коммерческие предприятия, которые первым и непременным условием их реализации ставили всестороннюю поддержку со стороны государства. В отличие от прожектеров второй половины XVIII века, продвигавших свои предприятия в тиши высоких кабинетов, прожектеры второй – третьей четвертей XIX века действовали так же и в публичной сфере – они старались сформировать благоприятное для них общественное мнение с тем, чтобы представить свои коммерческие интересы как имеющие общегосударственное значение и получить через это правительственную помощь444.

Опыт второй половины XVIII века продемонстрировал неспособность «государевых промыслов», то есть государственных монополий, добиться успеха, хотя бы соразмерного объему вложенных в них средств. Первая северная государственная монополия, Кольская компания рыбных и звериных сальных промыслов «полудержавного властелина» светлейшего князя А. Д. Меншикова, вместо организации лова собственными средствами скупала у местных промысловиков по дешевке весь улов, а затем втридорога продавала его за границу445. После распада компании в начале 1720-х годов рыбный и зверобойный промыслы вернулись в руки архангельского купечества, но уже в 1748 году все места беломорской зверодобычи были переданы другому искателю ренты – Сальной компании фактического главы правительства Елизаветы Петровны графа П. И. Шувалова. Деятельность компании П. И. Шувалова, занимавшейся также главным образом демпинговой скупкой и перепродажей по завышенным ценам на внешнем рынке продукции беломорских зверобойных промыслов, поставила последние на грань разорения446.

Указ Сената 1750 года о монополизации закупки рыбы вызвал в 1750–1760-х годах кризис мурманского промысла447. В то же время спекулятивная торговля северной продукцией не обогатила казну, несмотря на все преференции Сальная компания постоянно несла убытки. Монополии казались надежным средством не только получения доходов, но и защиты ценных ресурсов от истребления, однако ни та ни другая надежда не оправдалась448.

В 1766 году жалобы архангельского купечества побудили Екатерину II разрешить свободный лов и сбыт рыбы на Белом море и Мурманском берегу. Два года спустя императорским указом сальная монополия графа П. И. Шувалова была отменена, а «промысел того сала, так кож морских зверей, моржоваго зубья и трески рыбы» – передан местным промышленникам, которые к тому же получили привилегию вести торг продукцией своих промыслов с европейскими странами449. Упразднение находившихся в руках высокопоставленных вельмож «государевых промыслов» соответствовало общему экономическому курсу Екатерины II, направленному в духе своего времени на отказ от монополий в пользу поощрения частной инициативы450. Как отмечал Дж. Мокир, «во второй половине XVIII в. самые видные мыслители эпохи проникались все большей враждебностью к тому, что современные экономисты назвали бы поиском ренты, а именно к использованию политической власти для перераспределения богатства вместо его приращения»451.

Таким образом, перед купечеством открывались самые широкие возможности452. Управляемая графом А. Р. Воронцовым Коммерц-коллегия способствовала созданию условий для частной предпринимательской деятельности с целью увеличения экспорта российской продукции. Эту задачу Коммерц-коллегия пыталась решить посредством поддержки наиболее перспективных промыслов, развития купеческого судостроения и устройства коммерческого образования. Особое внимание уделялось внедрению в отечественные промыслы современных зарубежных технологий. Так, в 1768 году граф А. Р. Воронцов образовал совместно с беломорскими купцами Онежскую китоловную компанию, оснащенную специально для этого закупленным в Голландии самым передовым оборудованием453. В последней четверти XVIII века верховная власть обращалась к купечеству и за содействием в деле решения общегосударственных задач. В частности, представители купечества привлекались для разработки Коммерческого устава Российской империи (который, впрочем, в итоге был написан одним М. М. Сперанским)454. Павел I выразил купечеству «высокомонаршее и отеческое благорасположение», позволив ему ходатайствовать перед самим императором – что прежде было совершенно немыслимо – о «пользах и нуждах торговли и промышленности»455.

Поощряемые правительством и вдохновляемые