Украденное детство - Марина Викторовна Линник

молодые женщины смогли без труда покидать гетто и свободно разгуливать по так называемой «свободной» части Варшавы. Более того, им дозволялось даже носить шубы, что являлось неслыханной привилегией для евреек.

Манн сдержала данное себе слово и наладила связь между двумя партиями в гетто и подпольной организацией, располагавшейся за его пределами. Вследствие чего на территорию квартала стали поступать продукты питания и оружие. Измученные невзгодами люди готовились к восстанию. Так продолжалось до июля 1942 года.

– Ты читала? – бросив на стол газету, поинтересовался Марек. – Посмотри, что выдумали в юденрате30.

– Что именно? – продолжая разминку, спросила Франческа.

– А ты почитай!

– Мне некогда, – буркнула она. – У меня через два часа выступление.

– Ладно, тогда я сам… так… где это? Ах, вот: «Все евреи за исключением работающих на немецких предприятиях, работников госпиталей, членов юденрата, членов еврейской полиции в гетто и их семей будут депортированы на восток. Еврейской полиции было приказано обеспечить ежедневную отправку шести тысяч человек на железнодорожную станцию. В случае неисполнения распоряжения расстрел». Что бы это значило?

Франческа развела руками. По-хорошему, она даже не вникла в слова мужа. Весь день в голове крутилась мысль, не дававшая ей покоя: зачем один из многочисленных воздыхателей и поклонников ее таланта, вызвал балерину в свой кабинет? «Пани Манн, – целуя руку танцовщицы, начал он разговор, – мне нужно сообщить вам нечто очень важное. Завтра я жду вас у себя». О чем таком важном собирался поведать ей этот странный человек?

– Немецкое командование приняло решение выпустить из страны и отправить на все четыре стороны тех евреев, кто сможет предоставить паспорт нейтральной страны, – такими словами начал разговор герр Шварц.

– Моя дорогая пани понимает, – как бы невзначай добавил он, – что информация не для всех. Она очень секретная. Я рассказал о ней только потому, что сражен вашей красотой и талантом. Вы – вторая Анна Павлова. В юности мне довелось увидеть эту балерину на сцене в Берлине. О, в те времена я восхищался ее грацией, талантом, изяществом движений. Когда же это было? Дайте припомнить. Ах, да… в 1925 году. Сколько же мне тогда исполнилось? Хм… семнадцать лет. С той поры минуло много лет. Но воспоминания… Да-а-а, божественно… как божественно!

– Павлова была моим кумиром, – заулыбалась Франческа, обрадовавшись. – Мой отец тоже возил меня в Берлин на выступление пани Анны.

– Вот как? Жаль, что мы тогда не встретились, – окинув взглядом молодую женщину, ответил тот. – Возможно, мы посетили тогда одно и то же выступление. Жаль, очень жаль.

Франческа, пропустив замечание немецкого офицера мимо ушей, рассмеялась.

– Я была тогда невзрачным гадким утенком, герр Шварц, вы бы прошли мимо.

– Кто знает, кто знает… Что ж, вернемся к делу. Вы понимаете, пани Франческа, что информация, которой сейчас я поделился с вами, крайне секретна. И если что-то станет известно моему командованию, то моя жизнь окажется под угрозой.

– О, не говорите так! – воскликнула Франческа. – Обещаю… клянусь, что я никому ничего не скажу.

– Я знал, что могу положиться на вас, дорогая пани. Вы сами понимаете, что не я делаю политику в Германии. А она известна вам хорошо: евреи – наши враги… Безумие, соглашусь, но я принял присягу и не могу нарушать свой долг. Тем не менее, мне хотелось бы спасти вас и вашу подругу, ибо искусство – вне политики. Мой любимый австрийский писатель, – кстати, тоже еврей, – Карл Краус сказал: «Задача искусства – протирать нам глаза». Я полностью с ним согласен. Наше руководство, придя к власти, обо всем забыло. Если бы вы знали, сколько книг, не соответствующих якобы идеологии национал-социализма, было сожжено по приказу Гитлера!

– Да, печально, – согласилась с ним молодая женщина. – Я полностью поддерживаю вас. Настоящее искусство вне политики… Герр Шварц, я весьма благодарна вам за информацию. Я не знаю, откуда мы возьмем деньги на три паспорта… вы понимаете, это целое состояние по сегодняшним меркам, но я что-нибудь придумаю.

– Позвольте мне помочь вам, – любезно откликнулся немецкий офицер.

– О, нет, нет, – запротестовала Франческа. – Вы и так столько для меня сделали. Благодарю вас!

– И все же, – он взял ручку и что-то написал на листочке, – вот адрес тех людей, кто поможет вам сделать фальшивые паспорта. Ничего объяснять не нужно. Просто скажите, что хотели бы уехать из страны. А что касается денег, то не волнуйтесь. К тому времени вы не будете ни в чем нуждаться, обещаю.

– О, вы так великодушны! – взяв листок в руки и прочитав адрес, произнесла пани Манн. – Вы самый лучший из тех, кого я знаю… Надеюсь, вы придете сегодня на мое выступление?

– Боюсь, что сегодня мне придется провозиться весь вечер с бумагами, – вежливо отказался герр Шварц. – Но в следующий раз – непременно!

– Буду ждать с нетерпением, – ответила Франческа и, отвесив грациозный поклон, вышла из кабинета.

– Кажется, клюнула, – пробормотал мужчина, задумчиво поглядев на закрывшуюся за балериной дверь.

А тем временем ничего не подозревающая женщина, сжимая в руке заветную бумажку с адресом, устремилась к лидерам подпольной организации, чтобы поделиться полученной информацией. Немецкие руководители все рассчитали верно…

Франческа вернулась домой лишь под вечер. Увидев ее, Марек, не находивший себе места от волнения, недовольным голосом проговорил:

– Где ты ходишь? Я не знал, что и думать, где искать тебя! Кругом полно немцев.

– Ну и что? – равнодушно ответила женщина. – Меня все знают, так что я без каких-либо проблем добралась до дома. Наоборот, они приветствовали меня, провожая улыбками и шутками.

– По-моему, ты совершенно перестала понимать действительность, – мрачно заметил супруг, недовольный тем, что жена водит дружбу с врагами. – Идет война, нас притесняют, морят голодом, а с завтрашнего дня еще и отправляют в неизвестном направлении. А ты беззаботно порхаешь в кабаре, делая вид, что ничего не происходит.

– Ты не прав! – возмущенно воскликнула Франческа, оскобленная несправедливыми обвинениями. – Да я делаю больше всех вместе взятых, если хочешь знать. Вот и сегодня я не просто ходила в город прогуляться. Новости, которые я сообщила нашим друзьям, позволят сохранить много жизней.

– И каким образом, позволь поинтересоваться?

– Мы и многие другие сможем уехать, как только получим новые паспорта.

– Новые паспорта? Изволь объяснить!

Супруга в двух словах поведала ему о разговоре с немецким офицером.

– А ты уверена, что его предложение – не ловушка? – помедлив с ответом, наконец изрек Марек.

– Ловушка? Не знаю… вряд ли, – растерялась женщина. – Нет… я не думаю, что герр Шварц способен на подлость.

– Моя дорогая, ты и впрямь еще дитя, – обняв супругу за плечи, заявил мужчина.

Франческа недовольно передернула плечами и отошла