Коммунизм своими руками. Образ аграрных коммун в Советской России - Доминик Дюран

Коммуна «Красный Октябрь».^[254] Основана в 1919 году недалеко от города Новониколаева (нынешний Новосибирск) ста тридцатью крестьянами-бедняками по инициативе большевика. Гражданская война и противостояние с враждебным окружением неоднократно ставили коммуну на грань выживания. Однако в 1923 году, когда посетивший коммуну писатель Феоктист Березовский пишет свой очерк, «Красный Октябрь» представляет собой эффективный самоуправляющийся организм; в коммуне 379 участников.

Мы отдаем себе отчет в том, насколько изменилась политика само-мрезентации коммун с 1923-годо начала 1930-х годов. Издания о коммунах эпохи начала нэпа и эпохи вскоре после «великого перелома» вышли фактически в двух разных странах, и картины, которые они рисуют, далеки друг от друга, но еще дальше они от того лубочного образа идеальной и гармоничной сельской жизни, которым оперировали в эпоху первой волны создания советских сельхозкоммун. Например, в 1919 году Имельяп Ярославский, описывая коммуну «Заря» в Калужской губернии, отмечает, что она являет собой пример относительно мирного существования: «Да что споры, — говорит [...] член коммуны, — у нас в крестьянстве без коммуны-то еще больше споров: сосед с соседом живут врагами, в одной семье и то спорят до драки». Из бывшего господского дома доносятся звуки граммофона — речь товарища Коллонтай. Но бывший помещик не возражает, потому что он и сам работает в коммуне, хотя и не является ее членом: «...помогает управляться с машинами, дает советы. Отношение к нему хорошее, и ему даже предлагали перейти в коммуну, да семья его не захотела. Ему выделили небольшое поле для посева, и надо отдать ему справедливость: его рожь лучше, чем у коммунаров. [...] Даже поп относится доброжелательно. Не было сена, поп дал взаймы, денег не захотел брать; я, говорит, вам по-соседски помогу. Словом, какой-либо открытой враждебности населения уже нет и в помине, а это уже большой успех».^[255] Несколькими годами позже участие бывшего владельца имения в коммуне будет расцениваться как вредное извращение или пародия,^[256] а идеал классового мира сменится идеалом классовой борьбы.

Пропагандистские материалы пытаются показать, что и до сплошной коллективизации коммуны представляли собой довольно значительное по масштабам движение, хотя в реальности в нем участвовало лишь около одного процента сельского населения. Как авторы пытались показать своим читателям, некоторые коммуны — в особенности «образцовые» — доказали свою жизнеспособность, и это должно быть видно из результатов их хозяйственной и общественной деятельности.

Ниже мы рассмотрим основные направления, по которым строилась пропаганда коммун как образца для новой советской деревни. Глава I посвящена тому, как показывается организация производства в коммунах: средства производства, которыми коммуны располагают, способы упорядочить труд и наладить его учет. Главная интрига здесь оказывается в необходимости стимулировать работников к производительному труду: эгалитаристские идеи равенства, предполагающие отсутствие прямой зависимости между трудовым вкладом и долей потребляемых благ, оказываются на практике абсолютно несостоятельными и к середине 1920-х вытесняются системой учета труда и вознаграждения, пропорционального трудовому участию. Глава 2 описывает быт, потребление и социальное обеспечение в коммунах, где попытались обобществить функции, прежде обычно реализовывавшиеся в семейном быту, — в этом отношении коммуна оказывается проводником новых идей организации быта на коллективистских и рациональных началах, в том числе новых представлений о гигиене и санитарии. В главе 3 рассматривается роль женщины в коммуне и воспитание подрастающего поколения в условиях, когда забота о детях реализуется вне пределов пуклеарной семьи; освобожденная от необходимости посвящать все свое время работе по дому, женщина, как предполагается, в новой рационально устроенной жизни становится полноценным работником. Глава 4 обращается к культурной революции и ее результатам: члены коммун много времени посвящают разного рода собраниям и заседаниям, а в образцовых коммунах обязательно проводится просветительская деятельность и разнообразные культурные мероприятия — здесь всегда есть библиотека и почти всегда драмкружок, что призвано стать альтернативой более традиционным формам проведения досуга в деревне. В главе 5 мы обсуждаем, как в печатных материалах отразились отношения коммун с их окружением, а также быстро менявшаяся ситуация конца 1920-х — начала 1930-х годов, которая в конечном счете привела к утрате коммунами их своеобразия и их превращению в обычные советские колхозы.