Архонт росский - Александр Владимирович Мазин

воскликнул Олег. — То-то он мне знаком показался. В Самкерце с этим ромеем мы мно-ого о чем потолковали. Изворотливый, как угорь. И такой же скользкий. Словами шьет, как вышивальщица бисером.

— Есть такое, — согласился Сергей. — И это хорошо, потому что вышивать нам с ним придется вместе. Именно к нему я и иду. Сговоримся — и он станет моей лесенкой в Палатин.

— Разумно, — согласился великий князь.

— Куда лесенкой? — спросил Егри.

— В Палатин. Это дом василевса. Крышу его и из-за стен разглядеть можно. Хочешь, покажу?

— И откуда ты все знаешь? — недовольно проворчал боярин.

— Оттуда же, откуда и ромейский язык, — парировал Сергей.

— Думаешь, сумеешь его уболтать? — с некоторым сомнением произнес великий князь.

— Просто уболтать — вряд ли. А вот заинтересовать, дать ему почувствовать выгоду — пожалуй. И для этого мне нужны дары. Для патрикия Николая и для других тоже. Стены Кесарьграда неприступны. Однако, как сказал когда-то один мудрый воевода, нет таких стен, которые не возьмет конь, нагруженный золотом[1]. Чтобы взять эти стены, мне нужны подарки. Без них у ромеев договариваться не принято.

— Золота у меня мало, но есть серебро, — кивнул Олег. — Сколько?

— Серебро тоже хорошо, но лучше меха. Весят они немного, а ценятся высоко. И вещи драгоценные. Только не оружие. Оружие они сами дарят таким, как мы. Перстни, ожерелья.

Сергей мог и из своих резервов взять, и возьмет несомненно, но раз дело общее, то вкладываться должны все.

— Вождей надо собрать, — решил Олег. — Будем думать, как тебе на мзду накопить.

Ожидаемо. Великий князь тоже решил распределить расходы.

— Князьям не понравится, — буркнул Егри. — Они сюда брать пришли, а не давать.

— Туда погляди, — князь сделал жест в сторону моря. — Дромоны видишь?

— Ну, вижу.

— Как думаешь, кого они там ждут?

Аргумент подействовал.

И на общем сборе вождей ссылка на дромоны тоже сработала. Поворчали, но скинулись на подарочки.

Последним распоряжением дружине Сергея перед отбытием было — копить провиант. Зерно, скот, соленую рыбу, фураж… Все, что удастся. Вплоть до того, чтобы скупать продукты у союзников. По его прикидкам и оценке местности, войско русов уже зачистило все фермы окрест на многие километры. Пара недель — и цены на продукты в лагере взлетят. А через месяц, если не удастся договориться с ромеями, осаждающим придется выбирать: или уходить, или пустить под нож оставшийся тягловый скот и коней. Но и эта мера позволит продержаться не так долго.

Этими мыслями Сергей поделился со Стемидом и братьями и обнаружил, что даже опытный вроде бы белозерский князь о подобном не задумывался. Невероятное византийское изобилие казалось неисчерпаемым.

Неужели и великий князь киевский так полагает?

В любом случае разговор с Олегом стоит отложить. Пусть свои, то есть белозерские и кирьялы, запасаются спокойно. А дальше — поглядим. Может, и удастся решить этот вопрос. В чем точно не сомневался Сергей, так это в изрядных запасах византийской столицы. Тем более запасы эти регулярно пополнялись. Морской порт Золотого Рога работал в мирном режиме. Запертые в бухте русы никак не могли этому помешать.

Что ж, завтра Сергея ждут великие дела: проникнуть во вражескую крепость и стать гражданином Византийской империи. Оставаясь при этом в первую очередь варяжским княжичем. Вполне решаемая задача. Если, конечно, не убьют…

[1] Фразу «Груженный золотом осел возьмет любую крепость» приписывают Филиппу Македонскому, папе знаменитого Александра. Великий был человек, Филипп Второй. На мой взгляд, покруче, чем сын, ведь без той базы, которую построил Филипп, Александр никогда не стал бы «покорителем мира».

Глава 16

Глава шестнадцатая. Патрикий Николай Синадин Пиперат

И вот Сергей стоит у махоньких, в одну персону шириной ворот между указанными башнями. Вернее, перед рвом, за которым — небольшой бруствер, а уже за ним — узкая высокая щель в первой линии стен, запечатанная высокой и узкой окованной металлом дверцей. Она, эта первая линия, относительно невысока, чуть повыше крепостных стен в Киеве, за ней — терраса, а уж за террасой — стена настоящая, та, что и делает Константинополь действительно неприступным. В прошлой жизни Сергей бывал на константинопольских стенах. С той стороны, разумеется, и потому знал, что попасть за первую линию обороны можно только через мощную нижнюю башню, а уже из башни, по системе переходов, в сам город.

— Я — архонт Сергий Вартислав! — крикнул Сергей. — Патрикий Николай Пиперат знает меня! Я пришел!

Стражники на террасе засуетились. Потом дверца отворилась. И не просто отворилась, а упала, образовав мостик чуть больше метра шириной.

— Заходи, варвар! — крикнули сверху. — Но только ты. Об остальных ничего не сказано.

— Я — архонт! — рявкнул Сергей. — Я не хожу один. Со мной моя свита. Если ты не понимаешь таких вещей, то ты, ибер[1], тупее осла. Как думаешь, что будет, когда во дворце узнают, что ты отказал в доступе послу катархонта россов? Я ухожу!

Но с места не сдвинулся. И своим бойцам знака не подал, так что и они остались на месте.

— Откуда ты знаешь, что я — ибер? — крикнули сверху.

— Это все, что тебя интересует, декарх? — крикнул в ответ Сергей. — Не что будет с тобой, когда о твоей тупости узнает доместик, а только то, как я узнал, что ты — ибер? Ну так это просто. Запах коз, которых ты пас в детстве, ни с чем не спутаешь!

— Ладно, заходите все! — нехотя согласился декарх после минутного размышления, и «гости столицы» гуськом двинулись по мостику.

В щель-дверь протиснуться здоровенным нурманам, да еще с объемистыми мешками, набитыми «мздой», оказалось непросто, но — получилось.

Сразу за дверью начиналась лестница с крутыми ступеньками. На таких легко обороняться, а вот подниматься по ним — не очень. Хотя, если в тебя не стреляют сверху и не тычут всяким острым, задача упрощается.

— Драться здесь было бы скверно, — сказал Ярпи своему другу Трани.

— Здесь бы мы и легли, — отозвался Трани, показав на еле видимую щель в стене, обращенную по ходу лестницы.

— Хитро, — согласился Ярпи.

Через такую щель всаживать арбалетные болты в спины атакующих — милое дело. Главное, те не только ответить не смогут, но даже не сразу поймут, кто их