Дорога радости и слез - Донна Эверхарт

тускло, не ярче светлячка. Папа заскочил в сарай, и через несколько мгновений свет лампы пропал из виду. Еще один раскат грома, еще одна вспышка молнии, озарившая все вокруг. Ветер обрушился с новой, невиданной доселе мощью, и мне с огромным трудом удалось закрыть дверь. Когда я ее наконец захлопнула, то сразу же поспешила к окну на кухне, из которого увидала, что речные воды уже зашли дальше плакучих ив. В затянутом грозовыми тучами небе то и дело вспыхивали молнии.

– Ну что ты у окна встала-то? – закричала мне мама. – Одевайся скорее. Как оденешься, не забудь прихватить с кухни корзину, я нам кое-что собрала. Давай, пошевеливайся.

Взлетев вверх по лестнице, я обнаружила, что Лейси сидит на кровати и ковыряет пальцем платье, лежащее у нее на коленях. Мне сразу вспомнилось, как мама шила нам эти платья из мешковины. Она засиживалась допоздна, пришивая отложные воротнички и дополнительный отрез материи к платью Лейси – потому что моя сестра была очень высокой, и в противном случае наряд бы на ней смотрелся слишком коротким. Судя по виду Лейси, она собиралась снова улечься.

– Не-е-ет, – протянула я, одновременно срывая с себя ночнушку. Мне потребовалось меньше минуты, чтобы натянуть на себя нижнее белье и платье.

Все это было сродни некоему ритуалу – именно так я заставляла Лейси делать то, что мне нужно. Над нашими головами гремели раскаты грома. Я привычно почувствовала, как мою руку обхватили пальцы Лейси.

– Все в порядке, – сказала ей я. – Это просто гроза.

Я знаком показала, чтобы она надела платье. Сестра натянула его через голову и повернулась ко мне спиной, чтобы я застегнула пуговицы. Я отвела в сторону ее волосы, чтобы не мешали, и быстро справилась с пуговицами. После этого мы присели на краешек кровати, чтобы натянуть носки и ботинки.

Потом я встала.

– Пошли, Лейси.

Сестра вскинула подбородок и скривила рот. На ее обычно бесстрастном лице появилось упрямое выражение. Лейси редко проявляла эмоции, но именно сейчас, в столь неподходящий момент, вдруг решила показать характер. Я схватила ее за руку. Лейси даже не подумала сдвинуться с места. Ее рука словно одеревенела.

– Ну чего? В чем дело?

Лейси устремила взгляд в угол комнаты, скользнув им по нашему старому деревянному умывальнику, стулу с плетеной спинкой у окна, на котором я часто сидела, подперев голову руками, и размышляла об огромном мире за пределами Стамперс-Крик, гадая, что там, за пределами холмов и долин, за тем краем, что зову домом. Лейси сверлящим взглядом уставилась в самый темный угол нашей комнаты, где находилась та единственная вещь, что принадлежала ей. Ее скрипка. Я залезла под кровать, где стоял сундук, достала оттуда одеяло, завернула в него инструмент и протянула сестре. Она крепко, словно ребенка, прижала его к себе, после чего ее лицо приобрело обычное спокойное выражение. Я схватила завязанную в узел одежду, которую приготовила несколько часов назад.

Топоча ногами, я сбежала вниз по лестнице. Лейси следовала за мной по пятам. Я кинулась на кухню. Как и велела мама, я схватила со стола корзину и поставила ее у входной двери. Забрав у Лейси сверток со скрипкой, я положила его на стол, а сестре вручила мешок, который сняла с крюка возле мойки, и показала на кладовку. Лейси потянулась было к скрипке, но я ее остановила.

– Пусть пока тут полежит. Лучше мне помоги.

Она подчинилась, отчего я не смогла сдержать вздох облегчения. Вода подступила еще ближе. Понимая, что сейчас любая минута промедления может дорого нам обойтись, я принялась спешно укладывать в подставленный Лейси мешок бобы, сахар, кофе и муку. Завернула в марлю солонину, схватила каравай хлеба, после чего сложила всю эту снедь в корзину, стоявшую у дверей.

Грянул еще один раскат грома, заставивший содрогнуться весь дом. В комнату вошла мама. Она уже была одета. Она вела за руку Сефа, который спотыкался, упирался, не понимая, что происходит, и потому орал так, словно вознамерился заглушить рев бури. Мама отвела локон волос, и я увидела, что у нее дрожат руки. Ее папу смыло вместе с домом, после того как за сутки выпало 560 миллиметров осадков. Это случилось в Алтапассе – маме тогда было столько же, сколько сейчас Лейси. Сейчас мама внешне продолжала хранить спокойствие, но из-за бушевавшего шторма в ее голосе теперь слышались и нотки страха.

– Все взяли? – неестественно бодрым тоном спросила она.

– Да, мэм.

– Ты в этом уверена, Уоллис Энн?

– Я все взяла. Вот, посмотри сама.

Я показала на корзину у двери, после чего взяла у Лейси мешок и показала его содержимое маме. Та с тревогой на лице кивнула и в последний раз окинула кухню взглядом. Она подошла к буфету, доставшемуся нам от бабушки, открыла его, посмотрела на пирог, который испекла мне на день рождения, и закрыла дверцу. Этот буфет был нашей семейной реликвией. Его подарили ей с папой на свадьбу, вместе с еще одним бабушкиным шкафом – платяным. В самую последнюю очередь мама подошла к своему главному сокровищу – кухонной плите «Гленвуд Си» кремово-зеленого цвета. Мама провела по ней рукой, задумчиво смахнув крошки, оставшиеся от пирога. Создавалось такое впечатление, что все эти действия ободряли ее, вселяя уверенность, что все обойдется и будет хорошо. Она повернулась ко мне, и при виде выражения ее лица мое сердце учащенно забилось, застучав, как двигатель папиного грузовика.

– Мам, все будет хорошо, – прошептала я.

Порой стоит произнести вслух то, во что хочешь, чтобы поверили другие, ведь тогда и сам начинаешь в это верить. Мы подошли к двери. Мама натянула на Сефа его курточку. Я надела на голову платок, туго повязав его слегка подрагивающими пальцами. Лейси последовала моему примеру. Мы надели куртки и на несколько секунд замерли, готовясь к встрече с бурей. Мама наклонилась и взяла на руки Сефа, крепко прижав его к себе. Я взяла в руки корзину и мешок с едой, а Лейси стиснула в руках сверток со скрипкой. Мама, кинув на нас строгий испытующий взгляд, открыла дверь.

В дом ворвался ветер. Он был столь сильным, что я даже немного попятилась. Мне в поясницу уперлась скрипка, а в спину – лоб Лейси.

– Давай! Пошли! – услышали мы крики папы из сарая – это он погонял лошадь с мулом.

Мы все вместе вышли навстречу дикому ветру, швырявшему в нас струи дождя. В несколько секунд мы промокли до костей. Пригнувшись, мы кинулись к грузовику, шлепая ногами по лужам и грязи. Ноги тут же промокли. Дождь лупил с