Вендская Русь - Николай Васильевич Соколов

– Залив с правой стороны называется Золотой Рог, – сообщил ладейный старшина, заметив, что Кудря поражен видом огромного города с многоэтажными домами. – Он перекрыт железной цепью, которая не позволяет судам войти в него или выйти без разрешения ромеев.

– А там что возвышается наподобие шатров? – поинтересовался купец у Вальдара.

– Это купола их главного храма, – пояснил тот, сразу поняв, на что указывает рукой спутник. – Он называется церковью Святой Софии.

– А кто она такая?

– Мать трех дочерей, погибших, но не отказавшихся от своей веры. Почти все храмы у ромеев построены в честь кого-нибудь из святых мучеников.

– Что за вера такая, прославляющая страдания людей? – удивился Кудря. – У нас боги не требуют за них мучиться.

– Ромеи считают, что страдальцы сразу попадают в рай, где продолжают жизнь в счастье и покое, – заявил старшина, улыбнувшись. – Вот только никто из них так и не смог мне объяснить, как это можно проверить, если с того света еще никто не возвращался.

– Во-во, – согласился с ним купец, рассматривая каменные береговые укрепления.

Со стороны пролива и Золотого Рога крепостные стены Константинополя были не такими высокими, как укрепления, защищающие город с суши, но все равно они вызывали ощущение несокрушимости. Особенно неприступными выглядели возвышающиеся над стенами высокие крепостные башни.

– Похоже, мы идем в гавань Феодосия, – сказал старшина, когда они проплыли не только залив, но и ближайшие к нему гавани.

В то время там находился главный порт столицы ромеев, где в основном разгружались суда варваров[121]. Со стороны пролива он был укреплен крепостной стеной с двумя узкими проходами, тоже перекрывавшимися железными цепями.

Гавань, куда они вошли, была шириной с протоку Цвину. По правой стороне там находились пирсы, у которых могли разгружаться сразу около сотни судов и где располагались склады и постоялые дворы. Но русам вначале велели пришвартоваться слева, рядом с воротами Емельяна, где обычно проходил таможенный досмотр.

В Константинополе с приезжих купцов взимали в казну десятую часть привезенных ими товаров. Однако в отличие от хазар ромеи подходили к данному вопросу основательно, делая опись всех товаров. Но вначале легатарий эпарха[122] должен был дать варварам разрешение на торговлю, а до тех пор портовая стража даже не позволила русам сойти на берег.

– Похоже, легатарий наконец появился, – кивнув в сторону городских ворот, предположил Вальдар, увидев идущего в их сторону ромейского вельможу в окружении многочисленных подчиненных.

Судя по тому, что Руальд и Креслав сразу поспешили навстречу богато одетому ромею, ладейный старшина не ошибся. А через полчаса возвратившийся приказчик велел разгружать ладью, предупредив всех, что описи не подлежат только личные вещи, которые также будут досматривать, и если в них обнаружатся явные товары для продажи, они могут быть изъяты.

Именно осмотр личных вещей купцов и варягов вызывал больше всего споров с ромеями, которым нужно было еще доказывать, что мед или тот же холст льняного полотна привезены не для продажи. В Булгарии или Хазарии на такие мелочи обычно не обращали внимания, но здесь досмотрщики не упускали любую возможность поживиться за счет варваров.

Зная, что подобные поборы в Константинополе обычное дело, Креслав старался быстро разрешать возникающие споры кунами и резанами[123]. Руальд же не собирался уступать досмотрщикам, из-за чего начавшийся было осмотр его ладей чуть сразу не закончился дракой, и лишь вмешательство приказчика помогло ее избежать.

– Ты хочешь, чтобы нас отсюда выгнали? – едва сдерживая гнев, поинтересовался Креслав, отведя в сторону княжеского тиуна. – Тогда продолжай в том же духе!..

– А что, прикажешь мне терпеть их вымогательство? – возмутился тот поведением ромеев.

– Да, терпеть! Здесь свои порядки, и мы должны их соблюдать, если хотим торговать. И тебе придется с этим смириться. Или я иду и заявляю ромейскому чиновнику, что мы только плыли вместе.

– За это ты будешь отвечать перед Мстивоем! – пригрозил Руальд.

– Меня сюда направило купеческое товарищество, перед ним я и буду отчитываться. А перед князем за срыв торговли отвечать придется тебе.

– Ладно, постараюсь себя сдерживать, – пообещал тиун, одумавшись. – Но только взятки давать князь меня не уполномочивал.

Из последних слов княжеского тиуна приказчик понял, что обещание Руальда – лишь ничего не значившие слова. А ведь их могли на самом деле выгнать из гавани и запретить впредь здесь появляться!

– Если ты не против, могу тебя заменить при досмотре, – предложил Креслав, понимая, что дальнейшее общение тиуна с ромеями ни к чему хорошему не приведет. – Я знаю язык, и мне будет проще с ними договориться.

– Буду только рад, – согласился сразу тот. – Честно говоря, я уже видеть не могу их жирные рожи.

Перепись выгруженных на причал товаров продолжилась, и через пару часов все было закончено. Решение спорных вопросов с помощью серебра, естественно, ускорило досмотр и обошлось рускому приказчику всего в четырнадцать кун.

– И стоило из-за такой мелочи с ними ругаться, – заметил Креслав, докладывая княжескому тиуну итоги досмотра. – Товары в счет десятины они уже забрали. А завтра обещали выделить место для торговли на причалах на той стороне гавани.

Руальд сухо его поблагодарил, но отказался возвращать приказчику уплаченные досмотрщикам деньги. Из этого следовало, что он так и остался при своем мнении. Упрямство княжеского тиуна расстроило Креслава, потому что такое поведение не предвещало ничего хорошего, ведь основные трудности их ждали при распродаже и закупке товаров.

В столице ромеев существовали определенные правила торговли, нарушение которых могло привести к большим неприятностям. Он попытался рассказать об этом Руальду, но тот слушал неохотно и с явно возрастающим раздражением.

– Я пока не нуждаюсь в твоих советах, – наконец заявил княжеский тиун Креславу. – И не хуже тебя знаю здешние порядки.

Глава четвертая

Прошло уже полмесяца как Кудря находился в Константинополе, а половина товара была так и не распродана. Быстрее всего раскупили воск и мед, хуже обстояли дела с мехами и янтарем, за который давали такую низкую цену, что проще было отвезти его назад.

Янтарь считался у ромеев драгоценным камнем, и его закупкой занималась исключительно гильдия аргиропратов[124]. Но в этом году привезенного янтаря оказалось так много, что он резко подешевел. Кудря уже собирался сам искать покупателей, но Креслав предупредил, что продажа в обход гильдии строго наказывается.

– Так что мне делать? – поинтересовался сын Неговита, возмущенный такими порядками. – Почему я не могу продавать свой товар, кому хочу?

– Не горячись, – успокоил его приказчик. – Никто не запрещает тебе продавать янтарь