Князь по крови - Арсений Евгеньевич Втюрин

— Не уходи, останься со мной! Люб ты мне очень! — прозвучал над ухом шёпот, а горячие и влажные губы коснулись пылающей щеки…

— Долго ещё спать будешь, бездельник? — громовой голос вошедшего в дом Родогора прервал сладкий сон Рослава. — Что, девки опять снились, ежели во сне так стонал? Ха-ха-ха! — он походя шлёпнул племяша по затылку.

— Что случилось, дядя? — юноша, позёвывая, приподнялся на ложе.

— Нас ждут у князя Гостомысла. Собирайся. Ты ж нынче, как-никак, почти княжич, а потому и веди себя как следует! Да и я из-за тебя тепереча в чести промеж воевод и вождей. Стали на советы воинские звать! Хоть и обременительно оно, но всё ж приятно! Поторапливайся. Жду тебя на крыльце!

Глава 39

Нынче утром он вспомнил о просьбе князя Любомира поговорить с княжной Виленой о предстоящей поездке в Муром и зашёл на женскую половину хором. Испуганные его появлением молоденькие служанки бросились врассыпную, уступая дорогу.

Княжну Кагель нашёл в парадных сенях, сидящую подле окна на низкой скамеечке в окружении четырёх ближних девушек из знатных родов. Поверх белоснежной рубахи с вышивкой на ней было надето распашное длиннополое платье, широкие рукава которого открывали частично оголённые руки, утопающие в каких-то воздушных кружевах.

— Что привело тебя в мои покои, княжич Кагель? Ты давно не радовал нас своим появлением здесь.

Княжна резко тряхнула головой, и копна тяжёлых чёрных волос, убранная под модный кружевной чепец, упала ей на плечи. Синие глаза смотрели из-под длинных пушистых ресниц с ожиданием и каким-то укором.

К своему удивлению, Кагель почувствовал, что ему рады, о нём думают и помнят. И ему это приятно.

«А ведь ей всего лишь два с половиной десятка лет! Она по-прежнему удивительно молода и привлекательна, — пронеслась где-то по самому краешку сознания шальная мысль. — Что ж я такое сотворил с женой своей! Она ж вдова при живом муже, при мне! Ей любить и рожать надобно, а не сиднем сидеть в тереме своём!»

Под её обволакивающим взглядом он машинально прошагал от двери вперёд и вплотную приблизился к Вилене.

— Прости, княжна, я без предупреждения, — голос его предательски дрогнул. — Не хотел тебя тревожить, но долее разговор откладывать не след.

— Что ты! Что ты, княже! Ты тут хозяин, а потому волен приходить, когда заблагорассудится! И днём и ночью!

Ему показалось, ещё немного, и она прыснет со смеху. Кагель почувствовал, как щёки заливает краска, а в горле появляется сухость. Он кашлянул в кулак, прочищая горло и стараясь ничем не выдать своего волнения, степенно проговорил:

— Давеча князь Любомир молвил, что хотела бы ты на Живин праздник побывать у батюшки своего, князя Корислава, в городе Муроме? Так ли я слова те разумел?

— Всё верно, супруг мой! — глаза Вилены искрились смехом.

Понимая, что лучше помолчать, он всё же продолжил выпытывать:

— А почто мне о том загодя было неведомо? Как так, о желаниях твоих узнаю не первым?

Слова прозвучали и, похоже, навлекли гнев княжны.

— Так потому, супруг мой, что князь Любомир на женской половине бывает много чаще, нежели тебе доводится сие делать! Он хотя бы помнит, что после нашей с тобой свадьбы мы с ним стали родичами! А вот ты, похоже, о том запамятовал, княжич Кагель!

Голос Вилены дрожал и вибрировал, большие синие глаза превратились в узкие щёлочки. Она хотела ещё что-то добавить, но обречённо махнула рукой и отвернулась к окну.

Кагель видел, как по щеке её медленно покатилась крупная слеза, за ней другая, и через мгновение плечи княжны начали сотрясаться от рыданий. Но каким-то невероятным усилием воли Вилена погасила бурлящие внутри чувства, смахнула влагу с порозовевших щёк и подняла глаза на мужа. В её твёрдом и колючем взгляде было столько тоски и злости, что он невольно отшатнулся в сторону.

Но гневные слова её продолжали падать на него, словно тяжёлые булыжники:

— А ведомо ли тебе, княже, что люди добрые сказывают батюшке моему о супружестве нашем? Ты жену свою почто столько годов стороной обходишь, аки прокажённую? Иль не женщина я, а невесть кто? Видать, наложница тебе не позволяет к жене приближаться? Во что она тебя превратила! Не княжич ты вовсе! Хоромы покинул, в лесной посёлок перебрался, чадо своё там пестуешь. Не бывать ему твоим наследником! Не позволю! — она шумно и со всхлипом перевела дух. — Буду в Муроме, попрошу батюшку, чтоб убивцев тайных послал к зазнобе твоей!

Выговорившись, Вилена охватила голову руками и начала медленно раскачиваться взад-вперёд.

— Выйдите все! Живо! — прохрипел Кагель, указывая пальцем на девушек. — Хочу поговорить со своей женой. Пока не уйду — никому не входить!

Разом притихшие молодухи стремглав выскочили за дверь.

Насупив брови и распаляя себя, он заговорил:

— Ты же помнишь, княжна, я предупреждал ещё до свадьбы, что женюсь на тебе по велению князя Волемира! Жить с тобой я не собирался! Потому вины за мной нет!

— Что?! — Вилена привстала со скамьи. — Князь Волемир задумал ту женитьбу для укрепления союза племён! И жизнь каждого из нас с тех пор подчинена была только этому! А что сделал ты? Завёл блуд на стороне, сына там прижил! А меня, меня пред всем людом городским опозорил! Нету тебе прощения, княжич! Хлебнёшь ещё горя за унижения, что мне вынести пришлось! Всю жизнь свою маяться и каяться будешь! И говорить с тобой мне не о чем! Кабы был жив старый князь, отправил бы он тебя на дальние рубежи страны, чтоб голову там свою непутёвую сложил! Убирайся отсель и не приходи ко мне более! Князю Любомиру передать можешь, что безмужняя нынче я, потому одна к батюшке поеду! Всё ему поведаю!

Не дожидаясь ответа, Вилена, высоко подняв голову, прошествовала мимо Кагеля.

Но дойти до двери она не успела.

Объятый бешенством княжич стремительно настиг её. Его руки грубо схватили княжну за плечи и опрокинули на пол. Она попыталась закричать, но он ладонью накрыл лицо Вилены, перекрывая доступ воздуха в лёгкие, и всей тяжестью своего тела навалился сверху. Кагель чувствовал, как дикий ужас объял её, лишая последних сил. Воспользовавшись этим, он свободной рукой начал срывать с неё одежды, с удовольствием прислушиваясь к треску раздираемой материи…

Когда всё было кончено, Кагель неспешно поднялся на ноги, оправляя на себе рубаху и порты, а также перепоясываясь. Беглым и равнодушным взглядом княжич окинул лежащее перед ним исковерканное тело и процедил сквозь зубы: