Князь по крови - Арсений Евгеньевич Втюрин

Чувство радости и успокоения нахлынуло на Альрика, как будто ему удалось сделать что-то важное и нужное, чего пришлось добиваться очень долго.

На негнущихся ногах он приблизился к лежащей на земле птице.

Правое крыло ворона было подогнуто, а туловище и голова бесформенной массой лежали поверх перьев. И только чёрный глаз по-прежнему неотрывно следил за мальчиком, хотя белёсая матовая пелена уже начала затягивать его поверхность. Толстый чёрный клюв раскрылся, но вместо хриплого карканья прозвучал свистящий писк, похожий на визгливый человеческий шёпот, в котором Альрику почудилось лишь одно слово:

— За-а-а-а-что-о-о?

Удушливый скользкий ком подкатил к горлу, перехватывая дыхание и вызывая тошноту, слёзы неудержимым потоком хлынули из глаз. Откуда-то из-под грудины резкими толчками начали прорываться рыдания вперемежку с икотой. Ноги подкосились, и мальчик неуклюже присел рядом с вороном на землю.

«А ведь ничего плохого он мне не сделал, — пронеслась в сознании запоздалая мысль. — Я же его убил».

— Прекрати плакать, ты уже большой! — раздался сверху голос подошедшего ярла Харальда. — Выдерни из птицы стрелу и ступай в дом. Подумаешь, убил своего первого врага!

— Но ведь ворон ни в чём передо мной не виноват! — рыдания и хрипы вырывались из горла Альрика.

— Эх ты, — из-за спины ярла вышел Бейнир. — Скоро увидишь сам, что убить могут просто из-за косого взгляда или грубого слова! Это ещё хорошо, что не человека ты убил, а птицу! Довольно себя казнить! Успокойся и постарайся обо всём забыть.

Звук мужских шагов стих вдали, а Альрик всё смотрел и смотрел на лежащего перед ним мёртвого ворона.

Это была первая смерть от его руки. И как оказалось, далеко не последняя.

Неожиданно поток воспоминаний иссяк.

Сам того не замечая, он задремал.

Глава 41

Громкий шум во дворе привлёк внимание Кагеля.

— Что там такое, Свир? — недовольно произнёс он, подзывая к себе дворского.

Ответа не последовало.

— Свир, ты где? — пришлось повысить ему голос.

И снова никто не отозвался на его крик.

Удивление посадника было столь велико, что он поднялся из кресла на ноги, открыл двери в людскую и вышел на высокое крыльцо дома, перед которым собралась толпа гридей, стоящая стеной и не пускающая каких-то людей в хоромы.

— Почто шумите, горожане? Неужто миром дело нельзя решить? — твёрдый тон и примирительные слова Кагеля мгновенно подействовали на ссорящихся людей.

Из толпы выскочил и приблизился к Кагелю дворский Свир.

— Прости, княже, что потревожили тебя. К нам приплыл Антон со своими друзьями. Им пришлось биться с викингами. Сказывают, что посёлки на другом берегу Вины грабят да́ны, а всех жителей убивают.

— И что они хотят?

— С ними раненая девушка по имени Аслауг. Они требуют самого лучшего лечца.

— Ну и приведи им его! — Кагель начал злиться. — Хочешь, чтобы она умерла? Ты же знаешь, что я обещал ярлу Эйнару сосватать эту девушку за Антона? Жаль, что не удалось договориться с её братом Варгом.

— Но, государь, здесь нет твоего лечца! Он присматривает за старым князем Буривоем!

— Так найди другого!

— Никого нет, ты всех отправил с дружинниками и с ополченцами.

— Что ж, несите Аслауг в мои покои! Я сам схожу за лечцом к старому князю.

Четверо друзей в сопровождении Строка и Свира, с трудом поворачивая носилки на лестничных пролётах огромного дома, внесли их в покои посадника, поставили на пол и в растерянности замерли, не зная, что делать дальше.

— Неужто битва идёт, а мне о том неведомо? — раздался от двери чей-то резкий и громкий голос. — Видать, раненых уже так много, что их несут даже в хоромы Кагеля?

В проёме стоял князь Гостомысл, за спиной которого высились два дородных телохранителя.

Князь сделал несколько шагов вперёд и остановился перед носилками.

— Вот те на! Это, оказывается, девушка? Что с ней?

— Она из посёлка Угоре, что на другом берегу Вины. На посёлок напали викинги, дома пожгли, люд побили, а её ранили копьём.

— А где же сам посадник?

— Тут я, государь! — прогудел Кагель, появляясь позади князя в сопровождении невысокого тщедушного человечка с большой сумой в руке. — Привёл лечца. Нужно спасать бедняжку!

Маленький человек склонился над носилками и сдёрнул с девушки прикрывающий её плащ.

— О-о! Кто-то сделал ей хорошую перевязку, — пробурчал он. — Вот только развязывать все эти верёвки и ленты я не буду!

Лечец расстегнул ремешки на своей суме, открывая содержимое на всеобщее обозрение, вытащил оттуда нож и начал срезать весь перевязочный материал с тела девушки, рассекая вместе с ним пропитанную кровью ткань лёгкого сарафана и нижней рубахи. Неожиданно длинное тонкое лезвие тихонько звякнуло о какой-то металлический предмет у самого ворота и остановилось.

— Что там такое? — удивился лечец, нащупывая пальцами звенья тонкой цепочки и вытаскивая её вместе с гривной поверх сарафана.

— Не может того быть! — выдохнул в ужасе князь Гостомысл. — Ты только глянь, Кагель, это ж знак нашего княжого рода!

Глаза посадника широко раскрылись от удивления при виде на груди у девушки плетённого из нескольких золотых нитей плоского кольца с изображением солнца в середине. Он резко повернулся в сторону стоящих сбоку от него Варга и Антона.

— Я знаю от людей, что совсем маленькую Аслауг рыбаки нашли в Студеном море в лодке рядом с мёртвой молодой женщиной. Течение несло лодку среди обломков какой-то иноземной лодьи. Девочку отдали старосте посёлка Угоре — твоему отцу Гересу. Откуда у Аслауг эта гривна, Варг? Она была у неё с рождения, да? — посадник протянул руку, принимая от лечца в ладонь гривну вместе с цепочкой.

Тяжёлый взгляд Кагеля, казалось, пронзал насквозь молодых людей. Они в растерянности переглянулись.

— О рождении Аслауг родители мне ничего не рассказывали, — Варг безо всякой опаски посмотрел в глаза посаднику. — Знаю лишь, что она — приёмыш, а цепочка с гривной были всегда при ней!

— Чья же это дочь? Кто из наших князей или княжичей приплывал на Вину два десятка лет тому назад? Вспомни, посадник! Ты должен знать!

— Кроме Корлина, к нам сюда никто не добирался. А побывал князь тут вместе со своим малолетним сыном ещё раньше, годков этак на десять.

— Это ведь он тогда по поручению князя Буривоя направлялся с посольством к королю франков Карлу, а к тебе зимой приехал попутно на санях за пушниной для подарков?

— Так оно и было, княже! Но недолго посольство в Холме оставалось, да и, каюсь, присматривали