Наварин (Собрание сочинений) - Владимир Виленович Шигин

Первые полчаса «Азов» сражался с 76-пушечным турецким линкором, с которым ранее дрался «Альбион». Расстреливаемый «Азовом» турок, будучи уже не в силах сопротивляться, обрубил канаты и хотел, было, свалиться на абордаж, но встреченный целой серией всесокрушающих залпов отвернул в сторону и выбросился на отмель.

Из хроники сражения: «После вступления российской эскадры в дело огонь с турецких кораблей через несколько минут приметно стал слабеть, перемежаться, гаснуть и умолкать. Между тем беглый огонь с союзных кораблей выливался правильно, непрерывно и постепенно. По мере того как корабли входили в дело, увеличивался сильнее и сильнее. Гром от двух тысяч орудий слился в один звук, море колебалось, как от землетрясения. Корабли дрожали от сотрясения в воздухе. Ветер начал стихать, оба… флота оделись густыми облаками дыма. Небо и вода исчезли. И день обратился в ночь; одно пламя, извергаемое пушечными жерлами. Освещало и открывало цели сражающимся кораблям…»

Около 16.00 дравшийся с «Азовом» фрегат загорелся. Его понесло течением в сторону и, спустя несколько минут, разорвало в куски за кормой «Азова». Но передохнуть азовцам было не суждено. Мгновенно открывшиеся фрегаты и корветы второй и третьей линий начали палить в «Азов». Перестрелка продолжилась. Около 17.00 еще один дравшийся с «Азовом» корвет взорвало на воздух. Еще через четверть часа у дравшегося с «Азовом» фрегата под флагом Тагир-паши была сбита бизань-мачта и перебиты канаты. А еще пятнадцать минут спустя затонул от многочисленных попаданий корвет во второй линии. Флагман Тагир-паши имел участь не менее плачевную. Потеряв пятьсот человек из шестьсот, разбитый и разрушенный в конец, фрегат был сожжен самими турками.

Командир русской эскадры Логин Петрович Гейден (свой флаг держал на «Азове»)

Историки Наварина очень высоко оценивают помощь, оказанную «Азовом» «Азии" Кодрингтона: «В жару битвы, когда турки, еще неослабленные, защищались с необоримым мужеством, граф Гейден имел случай помочь английскому адмиралу. 80-пушечный корабль под флагом капитан-бея, сражавшийся с «Азией», по причине перебитого у него шпринга, повернулся к «Азову» кормой, граф, усмотрев сие, немедленно приказал отделить от левого борта 14 орудий для действия противу сего корабля; они действовали с таким успехом, что чрез полчаса разбили ему в корму…»

Помимо этого, как бы между делом, «Азов» умудрился помочь и «Генуе». Когда английский линкор перебил якорные канаты одному из турецких линейных кораблей и на том начался пожар в констапельской, «Азов» картечью помешал туркам потушить этот пожар и вскоре объятый пламенем турецкий корабль взлетел на воздух.

* * *

Если головной «Азов» пробивался к своей боевой позиции еще при относительно удовлетворительной видимости (по крайней мере в это время еще в разрывах дыма можно было кое-что увидеть), то шедшим за ним кораблям пришлось идти в слепую между горящими брандерами при все возрастающем огне турок.

Из шканечного журнала линейного корабля «Гангут»: «В 12 3 часа корабля наш, прошед против крепости правого берега и батарей левого был встречен сильным огнем, нанесшим большой вред нашему рангоуту и парусам, на который мы тотчас отвечали залпами, открыв огонь с обоих бортов и вместе с проходящим у нас справа французским кораблем «Бреслав», чрез что заставили оные замолчать на время…»

Вахтенный лейтенант «Гангута» Цебриков, не видя перед собой скрытого дымом «Азова» кричал стоявшему рядом Авинову:

– Куда править?

– На румб по компасу! – отвечал Авинов.

Оба подошли к нактоузу и с ужасом увидели, что от стрельбы все картушки сброшены со своих шпилек.

– Что будем делать? – Поднял глаза на командира лейтенант Цебриков.

– Пойдем, ориентируясь по пальбе и густоте дыма! – мрачно ответил Авинов. – Где больше палят, там и «Гейден с Лазаревым!

Над головами наших моряков трещали пробиваемые ядрами паруса. Людей убивало ни столько от самих ядер, сколько от разлетающейся во все стороны щепы и падающих вниз обломков перебитого рангоута и обрывков такелажа… Потери возрастали ежеминутно.

Следом за «Гангутом» в кромешной тьме пробирались «Иезекииль» и «Александр Невский». Из шканечного журнала линейного корабля «Александра Невского»: «Сражение началось в 34 3 часа, проходя в губу, палил с 2-х бортов…»

В историческом журнале русской эскадры об этих напряженных минутах осталась многозначительная запись: «Английский адмирал… подверг российскую эскадру всему огню неприятельской канонады и поставил предводителя оной в затруднение тем, что он во мраке густого дыма, под сильным перекрестным огнем неприятеля должен вводить и устраивать оную…»

Однако, несмотря на все трудности, эскадра Гейдена прошла мимо неприятельского флота в полном порядке и бросила якоря там, где ей было указано. «Азов», «Гангут», «Иезекииль», «Александр Невский», «Елена», «Проворный», «Кастор» и «Константин» под обстрелом встали последовательно вдоль линии турецких фрегатов в центре позиции и на западном крыле. Один за другим. Как на ученьях, убрали они паруса, положили в грунт якоря, уровняли шпринги, удержав при этом и между собой самое близкую дистанцию, что обеспечивало взаимную поддержку в бою. Блистательный маневр не остался незамеченным союзниками. С кораблей, мимо которых проходили наши, им махали шляпами, крича "браво"!

Кодрингтон, сумевший разглядеть в разрывах пороховых клубов прибытие русской эскадры, был восхищен ее действиями.

– Надо отдать честь нашим русским союзникам! Готов держать любое пари, что даже при самых благоприятных обстоятельствах никто не смог бы исполнить этот маневр лучше! – сказал он окружавшим его офицерам. Желающих держать пари с главнокомандующим, разумеется, не нашлось.

Капитан Томас Феллоуз

А сражение все разгоралось, становясь с каждой минутой все ожесточенней. В.Броневский пишет по этому поводу так: «…Сражение, произошедшее на столь тесном пространстве и в таком отчаянном положении, не могло быть иное. Как самое кровопролитное, губительное и решительное. Два флота, почти сцепившись рея с реями, подобны двум бешенным поединщикам, искавшим не жизни и победы, а смерти бедственной. Но славной. Ни друзья, ни недруги не могли уже уклониться или избегнуть совершенно конечного истребления: малейшая неудача в движении или неискусство в стрелянии долженствовало сопровождаться верной гибелью. Храбрый Кодрингтон поставил своих подчиненных между смертью и победой».

Уже в первые минуты боя английские бриги капитана Филлоуса уничтожили четыре турецких брандера. Пятый «горящий снаряд» взорвался у самого борта "Тальбота". Чтобы пресечь дальнейшие попытки брандерных атак Феллоус на своем «Дартмуте» оставался на фланге египетской эскадры до самого конца сражения. Однако два брандера все же успели выскочить из- под его огня. Затерявшись среди других судов, они ждали момента нанести свой беспощадный удар по подвернувшегося кораблям союзников. Схватиться с этими «судами смерти» чуть позднее пришлось уже нашим морякам.