Царь Давид - Алекс Грин

Иш-Бошета обнял сестру и тихо сказал:

— У меня нет выхода. Я проиграл войну за царскую власть. Авнер готов меня предать, и выторгует себе власть над Маханаимом. А меня убьют либо по его приказу, либо мои же слуги. Ты моя последняя надежда сестрица.

Мелхола смотрела с удивлением на брата. Она тихо произнесла:

— Я попробую упросить Давида не лишать тебя жизни.

* * *

Мелхола ушла собираться и Иш-Бошет вышел на террасу. Увидев Авнера, он очень удивился.

— Чего ты хочешь? — спросил Иш-Бошет.

— Я жду Мелхолу, чтобы проводить ее, — ответил Авнер.

— Я уже снарядил ей достойную свиту, — сказал Иш-Бошет.

— Ее буду провожать я, — сухим тоном сказал Авнер.

Лицо Иш-Бошета омрачилось. Авнер сам хотел стать символом перемирия с Давидом! Его планы вновь нарушены и нет возможности обойти или убрать Авнера.

* * *

Мелхола поехала на следующий день с большой свитой из двадцати человек, которых возглавил Авнер. Палтиил следовал за караваном до Бахурима плача, причитая и проклиная свою судьбу на протяжении всей дороги до тех пор, пока Авнеру не надоело, и он сказал ему: «Иди домой!» И тот вернулся домой.

В Бахуриме Авнер переговорил со старейшинами Вениамина, а затем разослал письма старейшинам Израиля со словами: «Вы давно хотели сделать Давида своим царём. Так действуйте! Ведь Господь сказал Давиду: «Через моего слугу Давида я спасу мой народ, Израиль, от филисти́млян и от всех врагов»».

Письма Авнера привели к тому, что уже в ближайшие дни из городов Израильских поспешили старейшины в Бахурим. Авнер решил, что теперь пришло время идти к Давиду, поскольку он вез не только Мелхолу но и отдавал все Царство в руки Давида.

Прием в Хевроне был ослепительный. Воины Давида, которые раньше служили у Авнера, обнимали и приветствовали его. Давид встретил его сам, как будто Авнер был членом его семьи, устроил его в своем доме и устроил большой прием.

* * *

Все время приема Давид был весел, скрывая свою тревогу и нетерпение. Когда же вечер подошел к концу он покинул гостей и пошел в отведенные комнаты для Мелхолы. Чтобы не было сплетен, он встретился с ней наедине за закрытыми дверями.

Они смотрели друг на друга. Он хрипло произнес:

— Девять лет.

Взгляд ее был холоден как лед.

— Ты уже не тот юный певец.

Она смотрела на него оценивающе, он попытался шутить.

— По милости твоего отца я скитался семь лет по пустыне, жил среди филистимлян. Я убивал мужчин, женщин и детей. Не щадил и стариков ради того чтобы выжить. Да я уже не тот юный певец, которого ты знала. Ты тоже уже не та юная девушка, которую я знал.

— Да я уже не та юная девушка и потому верни меня к моему мужу, у которого ты забрал меня силой.

— Это твой отец забрал тебя силой у меня, а меня прогнал и загнал в нору как лисицу. Я твой муж и уплатил за это выкуп.

— Ты уплатил выкуп, но я не вещь.

— Если бы твой отец не прогнал меня, но все эти годы мы бы жили вместе. И у нас уже были дети. Ты бы растила моих сыновей.

— Я проклята Господом за то, что помогла тебе сбежать. У меня нет детей ни от одного из мужей. Господь не дал мне детей.

— Моя сестра Мерав благословлена детьми, а я нет. Она продолжит наш род, а не я.

Давид смотрел на нее, и сердце сжималось от горечи.

— Я спасла тебя и тем самым убила своего отца. Господь за это проклял мое чрево.

— Я не был на горе Гилбоа и несколько раз пощадил твоего отца, когда Господь отдавал его мне в руки. Он отвернулся от Господа и погиб от рук необрезанных.

— Ты пощадил его, но тебя не было рядом с ним на горе Гилбоа. Ты ждал предсказания Самуила, что станешь царем, и ты приближал смерть моего отца.

Он слушал ее и пытался сказать свое в ответ, но она уже разъярилась, и прервать поток слов было невозможно.

— Тебя тайно помазал на царство Самуил этот безумный ясновидящий, которого моему отцу надо было сразу казнить. Он тебя избрал как оружие против Саула, и ты пел песни Ионафану, покорил его сердце, а сам тем временем планировал истребить весь мой род. Мой отец знал об этом и это изводило его. Он пытался избавиться от тебя, чтобы мы его дети жили. Как ты мог согласиться на помазание при жизни моего отца, ты предал своего царя Давид. Ты предал Ионафана своего друга замышляя истребить весь наш род.

Давид, слушая обвинения, пришел в ярость, но сдерживал себя.

— У тебя сладкий голос, которым ты очаровал Ионафана и меня тоже. А кто еще был очарован твоим голосом, сколько женщин уже делят с тобой постель. Пока ты пел песни Ионафану и мне ты отравил сердце моего отца своей жаждой царской власти. А теперь кто на очереди мой брат или Авнер. Кого ты очаруешь первым, а потом убьешь.

— Мелхола!

— Ты усыплял его своими сладкими речами, — продолжила она, — В конце от него осталась лишь тень былого сильного предводителя. Вот так необрезанные убили нашего царя. Сильного как лев и стремительного как орел!

Давид опустил голову, не зная, что ответить.

— Ты заставил меня приехать к тебе, ты вырвал меня из рук мужчины, который искренне меня любил, и это несмотря на мое проклятие. Зачем ты это сделал царь Давид? Тебе нужна формальность для наследования царства Саула?

Она начала смеяться обиженным злым смехом.

— Но я проклята Господом и ты не получишь от меня наследника.

— Я не просил помазания, Самуил помазал меня по слову Господа. Кто я такой чтобы противиться воле Господа.

— Ты должен был выбрать дружбу с моим отцом, а не слова безумца, — крикнула она, — Мы сейчас были бы в Гиве. Но ты послушал слова этого Ясновидящего. Они все погибли и мой отец, и мои братья. Ты предал брата, которого любил и он тоже погиб. Ты никого никогда не любил, даже женщин.

Она вновь начала смеяться злобным смехом.

— Я навлекла на себя гнев Господа, когда спасла тебя. Я погубила дом моего отца, теперь я проклята и жду своей смерти.

Он попытался ее обнять, но она была холодна.

— Я любила тебя, — прошептала она, — Но Господь проклял меня, и у меня уже нет больше