Адриатика (Собрание сочинений) - Владимир Виленович Шигин

В школах на вопрос:

– Кому должно поклоняться?

Дети, как один отвечали:

– Единому Богу!

– Кому служить до последней капли крови?

– Единому Александру!

Мальчишки черногорцы, беспрестанно паля на улице в воздух из пистолей, восклицали:

– Да здрав буди наш царь Александр, да погибнет песья вера!

Отпущенные на берег наши матросы сразу же разбирались по домам местными жителями. Гуляли серьезно с песнями танцами. Местные свои боевые пляски, наши больше вприсядку. Потом, уже вернувшись на корабли, предавались воспоминаниям.

– А славный городок этот Катары, в любом доме поят так, что свету белому не рад. Жаль только, что кабаков мало. То ли дело Кронштадт, что шаг, то кабак, трактир или портерная какая! Жаль местных мне братцы, право жаль!

– А зачем тебе кабаки, когда здесь в каждом доме наливают, да у каждого в подвале по сотне бочек?

– А так, для порядку!

– А какой я намедни на корабле сон видел, пошел, будто в лес, а навстречу медведь и давай меня ломать. Просыпаюсь, а то палубный унтер на вахту кулаком в бок тычет! Во, как у нас на флоте бывает! А тут просыпаюсь давеча в гостях, а мне молодуха из кувшина полную склянку уже наливает. Продираю глаза и думаю, а не в раю ли я, братцы?

– Был ранее и я пьяницей знатным, водку в былое время больно любил, а теперь сам не знаю, почему опротивела окаянная. Потому и вам пить ее не советую братцы-товарищи, так как она враз сгубит всякого, кто возлюбит её проклятущую!

– Ну и как же ты теперь без водки, сердешный?

– Да так, только вином теперича перебиваться и буду!

* * *

Все праздники, сколь долгими бы они не были все же всегда рано или поздно, но заканчиваются. А потому Сенявин с Белли, уединившись, обсуждали план дальнейших действий. Вице-адмирал рассуждал вслух:

– Здешний залив наилучший на всем побережье по защите. Горы, окружающие область неприступны и непроходимы. Рядом и Черная Гора, а на черногорцев мы можем полагаться всегда и во всем. Да и местные бокезцы своею доблестью тоже известны. А потому думаю я, что надо нам делать Бокко-ди-Катторо нашей основной базой в войне с французами! Отсюда легко дотянуться везде, но сюда дотянуться будет почти невозможно! Мы морской блокадой изолируем Далмацию от Италии и принудим французов таскать свои припасы через горы. Посмотрим, как они обрадуются, столкнувшись там с черногорцами! Однако с французами надо ухо держать востро.

В тот же день был учрежден торговый конвой в Адриатике и в Черное море. Отныне российский флот брал на себя безопасность плавания и защиту морской торговли в здешних водах.

Сенявин, как всегда был прав, ибо, несмотря на столь бескровное и стремительное занятие Катторо, радоваться особых причин пока не было. Борьба за Адриатику только начиналась, тем более, что главный противник – французы, по существу, в нее еще и не вступали, а оккупировав большую часть Далмации пока лишь явно готовились со своей стороны к захвату Дубровника- Рагузы. Не имея солидных регулярных сил, чтобы противостоять французам на суше, Сенявин все же успел овладеть не менее важным, чем Рагуза портом, спутав при этом все карты, как австрийцам, так и французам.

– Куда поворачивать мне корабли теперь! – поинтересовался у командующего всегда деловой Белли.

– Тебе, Григорий Иванович, дело у меня всегда найдется! – усмехнулся Сенявин.

– Двинешься сейчас же к лежащим против Далмации островам и овладеешь ими. На борт примешь для этого сотни три черногорцев. Я же, вернувшись на Корфу, отправлю тебе оттуда еще два-три егерских батальона.

– Справлюсь! – как всегда мотнул головой Белли. – Нам не привыкать!

Следующим утром Сенявин уже встречался с местными старейшинами и главами районов-коммуникатов. Рядом с адмиралом на самых почетных местах восседали митрополит Петр да братья Ивеличи. Первым слово держал старший из Ивеличий отставной генерал Марко:

– У нас в провинции имеется до четырех сотен судов и что нам стоит снарядить в каперы хотя бы несколько десятков из них!

– Ничего не стоит! – поддержали его старейшины. – И пушки есть и храбрецы найдутся!

– А уж на суше можно собрать целый полк в тысячу храбрецов! – продолжал Ивелич.

Внезапно его остановил недовольный митрополит.

– Не правильно ты говоришь, граф! Тут тысячу воинов ты оставь себе и сам ей верховодь! Я же обещаю русскому адмиралу, что соберу шесть тысяч лучших юнаков и сам стану над ними предводительствовать!

Слушая такие речи, Сенявин лишь кивал головой и улыбался. Обещанные тысячи воинов были ему сейчас нужны как воздух, а о каперских судах, и говорить нечего. Недостаток в мелких шебеках да фелюках эскадра испытывала наисильнейший. Теперь же, кажется, все эти проблемы решались наилучшим образом. Затем к командующему обратились и местные купцы:

– Война приносит нам страшные убытки! Еще несколько месяцев и все мы будем разорены, помогите!

– Поможем, – кивнул вице-адмирал. – Грузите свои товары, а я дам вам конвой. Тут же Сенявину старейшины вручили свой благодарственный лист.

– Отныне наши жизни и имущество в полном вашем распоряжении! – сказали они.

Вернувшегося ночевать на фрегат "Михаил" встречал его командир капитан 2 ранга Лелли:

– Ладно, пока все у нас здесь получается, Дмитрий Николаевич, вот и дальше бы так!

– Тьфу-тьфу, не сглазь! – трижды сплюнул за борт Сенявин. – Лиха беда начало. Кто знает, что произойдет с нами дальше, так что не станем пока загадывать! Пока ж выбирай якорь да бери курс на Корфу. Пора возвращаться в базу и заниматься делами эскадренными!

* * *

Скрипя изношенным корпусом, "Святая Елисавета" медленно тащилась по речке к Охотскому морю. Хвостов с Давыдовым, как могли, наводили порядок среди своей команды. Бесед душеспасительных не вели, орудовали больше кулаками. На команду сей воспитательный метод, впрочем, впечатление должное произвел. Пока к морю по речке выбирались, трижды на отмели выскакивали. Хвостов от души лупил рулевого по зубам:

– Смотри зорче, лахудра пьяная! А то враз инвалидом сделаю!

Но вот впереди и беспредельная свинцовая ширь. В латанных парусах заполоскал свежий ветер. Ударила в борт волна, за ней другая, третья. Отчаянно скрипящую "Елисавету" подняло на высоком гребне, а потом с силой ухнуло куда-то вниз.

– Вот он, океан великий, Магелановым подвигом воспетый! – был в восторге Давыдов.

Хвостов отмолчался. Сейчас его более интересовал вопрос, как поведет