Истории земли Донецкой. От курганов до терриконов - Сергей Валентинович Богачев

Как Павлу Савченко удалось завоевать доверие подпоручика фон Граффа, селянам было не ведомо. Судачили, что прибывший для устройства лесной плантации офицер был доволен его крепким хозяйством и ставил его другим в пример. Спустя некоторое время Павел Савченко и его сын Иван уже объезжали школы питомника на лошадях, с ружьями за спиной, деловито отгоняя случайно забредших пастушков и бабок – собирательниц трав. При этом они не уставали всем говорить, что теперь они стражники и «ежели хотите скотину тут пасти, то сперва у нас разрешения испросить надобно».

Древесный питомник заложили в пятнадцати верстах от Новотроицкого, и для лесной стражи была устроена крытая бревнами землянка. Весьма тесная и влажная после дождя, тем не менее она служила для охранников убежищем в непогоду и спасала от зноя летом. Фон Графф обещал поставить сруб, но пока до этого дело не дошло ввиду длительности согласований с лесным департаментом.

– Слышь, малый, поди-ка сюда… – Иван Савченко показал пальцем на Савву Близнюка.

– Тебе надо, так ты и иди. Иль с кобылы слезть – не барское дело? – ответил юноша.

Со стражниками у школяров отношения не заладились с самого начала: то с дядькой Павлом повздорят из-за укрывного сена, которое он таскал домой, то Иван припрячет забытую на плантации кирку. А однажды Савченко младший после того, как конь его копытом перевернул кувшин с их молоком, хлыстом достал Пантелеймона Романенко. Парень потребовал молоко привезти новое, за что и поплатился полосой на спине.

Виктор Егорович об этих конфликтах не знал, потому как ученики считали ниже своего достоинства жаловаться на часто выпивавших стражников. Подпоручик и сам видел, что первое впечатление о семье Савченко оказалось обманчивым. Всё чаще возникали конфликты, споры и отказы коротать ночи в землянке. Такую дерзость подпоручик терпел, делал внушения и часто – на повышенных тонах.

Будучи человеком предельно щепетильным в материальных вопросах, фон Графф страдал от неповоротливости столичных и губернских бюрократов, регулярно задерживавших испрашиваемое денежное довольствие, от чего был вынужден из своих средств оплачивать жалование стражников, содержание учеников и брать в долг у торговцев товары. Каждый скандал со стражей непременно сопровождался упреками о деньгах в его сторону, что доводило подпоручика до белого каления, но раздражение свое, как подобает офицеру, он никогда не выказывал.

Как оказалось, правила хорошего тона были стражей восприняты как проявление слабости, и с каждым месяцем их отношение к службе становилось все более неподобающим. И в этот раз Иван Савченко, слезая с коня, заметно качнулся – жара усилила эффект от алкоголя, принятого в прохладной землянке.

– Та мы ж не гордые… – Иван достал нагайку из голенища сапога и с видом, не предвещающим ничего хорошего, направился к школярам.

– Опять качаешься, стража? – Ваня Носик встал и взял кирку двумя руками.

– Дело есть, не бойсь… – Савченко подошел вплотную и нагайкой приподнял подбородок юноши. – Говорят, разбогатели нежданно-негаданно? Сюда смотри! На меня смотри!

Савва стал рядом с другом и бросил на ненавистного Савченко колкий взгляд.

– Ты искры из глаз не пускай, малец! Каши мало ел! – стражник был всего лет на пять-шесть старше, но вёл себя так, будто он им в отцы годится. Ружье добавляло ему наглости и уверенности в себе. – Монеты где раскопали?

Школяры недоуменно молчали. Откуда он мог узнать?

– Какие монеты?

– Из горшка! Из горшка монеты! Где взяли?

Из-за пригорка, что отделял древесную школу от степи, послышались голоса бабенок, жаловавшихся на боль в спине. Стражник сделал шаг назад и нагайку свою засунул назад в сапог.

– Ваше счастье… Не в этот раз… Я научу, как нос совать не в свое дело… И на чужое зариться тоже отучу! За курган еще поговорим, обязательно поговорим… Ворье поганое… – Иван с трудом забрался на коня и напоследок крикнул: – Будете кровью кашлять, я ж не бросаю слова на ветер!

Бабы показались из-за бугра, вытирая подолами потные лица.

– А ну, школяры, есть чем похвалиться? – сказала одна из них. Та, которая несла ведро с битыми медведками.

– Не скучали… Вон, тоже ведро можем предъявить! – взглядом Ваня показал на их трофеи.

– Вот и молодцы… Уж и солнце садится. Макар на телеге сюда приедет, с закатом обещал.

Все пятнадцать верст до дома ученики молчали. Договорились, что это будет их тайна, а тут было много лишних ушей. По прибытии в Новотроицкое школяры решили явиться к фон Граффу с повинной и рассказать, как все было.

– Может, не будем про горшок? Скажем, что накинулся на нас, пьяный дурак, – предложил Савва.

– Да нет уж, дружочек, соврем – Егорыч нам больше никогда не поверит. Не для того мой батько его уговаривал в школу меня взять. Всыпят нам со всех сторон по первое число, – без всякого сомнения ответил Носик.

Настроившись на серьезный разговор, школяры решительно направились к дому подпоручика, предварительно захватив с собой из Ванькиного дома свой трофей, который они обнаружили около месяца назад.

– И что же, так и сказал? – Фон Графф мало что понял из бессвязного рассказа учеников. Единственное, что было ясно точно – они напуганы.

– Так точно, ваше благородие! Так и сказал: «За курган еще поговорим, обязательно поговорим, ворье поганое».

– А где же вы нашли монеты? – спросил фон Графф.

– Когда школу сажали, под кайлом что-то хрустнуло, будто на камень попали. Мы глядь – а там горшочек разбился. Внутри сверток полотняный. Ну, мы с Ванькой развернули, монеты нашли. Восемнадцать штук. Все одинаковые, – доложил Савва Близнюк.

Виктор Егорович задумчиво разглядывал некоторое время чеканку, вертел серебряный кругляш в руках, размышляя о чем-то своем.

– Видите ли, друзья мои… Посмотрите сюда: «Б. М. Екатерина II. Iмп. I Самод. Всерос» и портрет императрицы в фас. С другой стороны – дата чеканки. 1762 год. Это Екатерининский серебряный рубль. Предположим, что этот горшок принадлежал Савченко. Закопать его мог только их покойный дед – полотно трухлявое совсем. Зачем это делать в пятнадцати верстах от дома, если можно было в огороде прикопать?

– Христом Богом клянемся – в питомнике откопали, да и ни в жисть не полезли бы мы к нему во двор! – Ванька толкнул локтем Савву, тот вскочил и тоже перекрестился, глядя на икону.

– Я вас и не виню в том, что вы во двор залезли. Нужно было сразу принести, не прятать. Земля государева, а значит и все, что в ней – тоже государево. Добычу вашу мы