Повседневная жизнь царских дипломатов в XIX веке - Борис Григорьев

Генерал не был профессиональным дипломатом, но это был умный и просвещённый человек, и он блестяще выполнил поставленную перед ним задачу, действуя по обстоятельствам и используя все средства для воздействия на персов. Восточной хитрости он противопоставил мощь и авторитет России, природный русский ум и умение использовать уязвимые места в позиции персидских дипломатов.

Прежде чем назначить посла в какую-нибудь столицу, Министерство иностранных дел должно удостовериться, что он будет там персоной желательной, на языке дипломатии — персоной грата. Когда на освободившееся в 1884 году в Лондоне место посла министерство предложило барона Карла Фёдоровича (Петровича) Икскуля фон Гильденбрандта, посла в Риме (1876–1891), то королева Виктория отвергла его кандидатуру, и в Лондон поехал барон Егор Егорович Стааль (1824–1907), работавший до этого посланником в Вюртемберге. Егора Егоровича, опытного дипломата, человека честного, пожилого, не владевшего английским языком, обременённого многочисленной семьёй и к тому же не слишком богатого, пришлось долго уговаривать поехать в Англию. Вюртембергской же королеве великой княгине Ольге Николаевне (1822–1892) были предложены на выбор четыре кандидатуры в преемники Стаалю, и в Вюртемберг поехал барон В. А. Фредерикс, директор Департамента личного состава и хозяйственных дел^[55].

После предварительного согласования посол получает от своего государя или главы государства верительные грамоты и может рассчитывать на получение в стране будущей работы агремана, то есть официального согласия на аккредитацию. В описываемые нами времена уже прошла практика так называемого отпуска посла, когда аккредитованный при каком-нибудь дворе посол или посланник не мог отъехать на свою родину без согласия местного суверена. При согласии отпустить от себя посла монарх повелевал выдать ему паспорт на выезд.

Назначению в 1891 году мексиканского посла в Россию предшествовала определённая процедура проверки его личности. Об этом свидетельствует следующее письмо министра Н. К. Гирса своему послу в Мексике Р. Р. Розену от 8 апреля 1891 года:

«Милостивый Государь Роман Романович,

Посланник наш в Вашингтоне действительно сообщил мне о назначении на этот пост полковника Дон Педро Ринкон Гальярдо. Сведения, доставленные об этом лице Тайным Советником Струве, а также нашим поверенным в делах в Брюсселе, так для него благоприятны, что Императорское Правительство приняло с удовольствием известие о назначении его в С-Петербург, о чём прошу сообщить Марискалю^[56].

Н. Гирс».

Как мы видим, отзывы на мексиканского полковника, а к моменту приезда в Россию — генерала Гальярдо, были взяты у вашингтонского посланника К. В. Струве и ещё одного надёжного дипломата из миссии в Бельгии.

До момента вручения верительной грамоты прибывшему послу проходит определённое время — от нескольких недель до нескольких месяцев. Посол может приступать к своим внутренним обязанностям, знакомиться с делами посольства, со страной, но официально он послом ещё не считается.

Вручение верительной грамоты главе иностранного государства — важный дипломатический и межгосударственный акт. Он обставляется в каждой стране с особой торжественностью и согласно специально разработанному церемониалу (более подробно см. об этом в главе «Протокол»). После церемонии вручения верительной грамоты посол, как правило, произносил речь, текст которой предварительно вручался местному министру иностранных дел. Чрезвычайный и полномочный посланник России в Мексике Р. Р. Розен при вручении верительной грамоты президенту страны 28 мая 1891 года произнёс такую речь:

«Господин Президент,

Его Величество Государь Император, августейший мой Повелитель, желая установить прочныя дружественныя отношения между Российской Империей и Мексиканскими Соединёнными Штатами, за благо признал назначить Своего Чрезвычайнаго и Полномочнаго Министра при Вашем правительстве и Всемилостивейше соизволил аккредитовать меня в этом качестве верительною грамотою, которая уже находится в руках Вашего Превосходительства.

Почитаю себя счастливым, что на мою долю выпала лестная задача положить почин дипломатическим сношениям между обоими Правительствами. Все мои усилия будут направлены к тому чтобы содействовать упрочению дружественных отношений между обеими державами, соответствующих их обоюдным интересам».

О вручении верительных грамот послы обычно немедленно уведомляли своё министерство нешифрованной телеграммой — равно как о получении отзывных грамот по окончании своей миссии в стране.

Роману Романовичу, первому русскому послу в Мексике, не повезло: накануне формального акта аккредитации он, находясь на неосвещённой платформе железнодорожной станции, оступился в темноте, упал и вывихнул плечо. К счастью, рядом оказался какой-то американский врач-хирург, который сразу на месте вправил руку на место и наложил повязку. Вручение верительных грамот пришлось на некоторое время отложить.

Перед тем как отправить посла в длительную командировку, ему составлялась подробная инструкция о том, какие общие и конкретные задачи и каким способом он должен решить в период своей работы и в течение какого срока отчитаться перед Центром. Эти инструкции были особенно важны в то время, когда о телеграфе еще только мечтали, а курьерская почта доставлялась нерегулярно и довольно редко — особенно в удалённые от европейской цивилизации страны Азии и Америки. Как правило, инструкции носили секретный характер, подписывал их министр иностранных дел, а утверждал сам государь император.

Инструкцию дипломатическому агенту при командующем российской армией на Кавказе И. Ф. Паскевиче (1782–1856) А. С. Грибоедову (1795–1829), направлявшемуся в 1828 году в Персию полномочным министром-резидентом, была составлена К. В. Нессельроде и утверждена Николаем I. Кроме задачи развития отношений с Персией и защиты политических, торговых и экономических интересов России в этом регионе, дипломату вменялось в обязанность собирать сведения об истории и географии, о состоянии экономики и торговли страны, её взаимоотношениях с соседями и военном потенциале.

«Но более всего МИД встречает надобность в сведениях, почерпнутых из верных источников, об отношениях Персии к туркоманам (туркменам) и хивинцам, о степени их приязни с оными и влияния могущества её на сии кочевые племена…» — говорилось в инструкции. И далее: «..Для успешного исполнения всего, что Вам предначертано, необходимы связи в том крае… и содействие людей усердных. Самые вельможи и даже сыновья шахские нуждаются иногда в незначащем вспоможении наличными деньгами, от которых внезапно восстанавливается их вес и зависит нередко их спасение. Такая услуга с Вашей стороны, вовремя оказанная, может приобрести Вам благодарность лиц полезных и сделать их искренними, следовательно, решения по сему предмету предоставляются Вашему благоразумию».