Горькое дыхание джунглей - Ортензия

наброшенный. Местами провалы, явно кого-то не выдержала сия конструкция, и неудачник сиганул вниз на радость зелёным. Вон как они насторожились, на нас поглядывая, словно предвкушая обильный ужин. Понятное дело, местные бегают туда-сюда, так в них, прости, Господи, веса килограммов пятьдесят, а мы парни бравые, меньше центнера ни у кого нет, и рюкзаки забиты до — больше уже не унести. Так что на мостик такой ступать опасно, как бы какая оказия не вышла. Наш проводник, оказавшись на свободе, промычал что-то обидное и рванул на другой берег, быстро перебирая худыми ногами, а через минуту его уже и след простыл.

— Вот и убедились, — произнёс Кудряш, — мостик добротный и нас по идее должен выдержать. У кого-то другие идеи есть?

Другие идеи были, дерево потолще завалить, ещё было бы чем. Да и подходящих в округе не было. Жребий не бросали.

Первым пошёл Ванька Клёпа, самый лёгкий из нас, за которым наблюдали с замиранием. Ну а что делать, либо переходим, либо на базу с позором. Вот только никто из нас о таком развитие событий даже не думал. Однозначно переходить, тем более до точки оставалось рукой махнуть.

Выдержал мостик Ваньку и, уже оказавшись на другом берегу, он скинул свой рюкзак на траву и, сложив руки рупором, прокричал нам:

— Честно признаюсь ребята, идти по нему мне очень не понравилось. Так что вы там осторожно.

Подбодрил, ничего не скажешь.

Но, как оказалось, мост местные племена старались поддерживать в исправном состоянии, потому как передвигались они по нему не только налегке, но и перетаскивали разделанные туши животных. Вот и мы, медленно по одному перебрались на другой берег. Последним, наблюдая за нашими телодвижениями, был Дима с позывным «Дарс». Прозвище это он получил ещё лет 15 назад, вернувшись из Мекленбургской бухты. Что он делал на полуострове в Померании, да кто ж его знает. А так как это было первое задание, своего рода экзамен и выполнил его на отлично, то и позывной получил именно благодаря ему.

Весил Дима почти 120 килограмм. Гора переплетённых мускулов. Шварценеггер слюни бы пустил от зависти. И рюкзак под стать. На такую тушу мост явно не был рассчитан, но, судя по всему, в тот день сам Боженька вступился за Диму. В темечко поцеловал.

Лопнули старые лианы, когда Дарс практически уже дошёл до края. Хорошо разорвало — раздался звук ломающихся веток, как при падении спиленного дерева. Каким образом Дима успел отреагировать никто и не понял. Он сделал стремительный прыжок с уже рушившегося моста и повис на одной руке чуть ниже вершины, на которой стояли мы.

Ванька Клёпа, и куда он со своим весом кинулся вообще непонятно, повис над пропастью, ухватив бугая за кисть, и наверняка оба сверглись бы вниз, но тут уж и я отреагировал. Плюхнулся на землю, намертво уцепившись за Ванькины ноги, а в следующую секунду меня едва не раздавил Кудряш, навалившись всей своей массой. Только подумать успел: хорошо, что рюкзак не снял, потому как мог Дима, всех троих утащить в гости к крокодилам. Запросто. Да и с рюкзаком чувствовал, как нас тащит к краю. А Андрей, вперёд прошёл, убедиться, что нас никто не пасёт. А потом над обрывом появилось красное от натуги Димкино лицо, и мгновение спустя его крепкие руки оттащили нас в сторону. И мы ещё минут двадцать лежали не в силах подняться на ноги и негромко посмеивались над Ванькой, который сидел с белым лицом, перепугано хлопая глазами. Не удивительно, висел не меньше минуты в воздухе головой вниз и успел рассмотреть зелёных тварей внимательно. И сердце, небось, ухнуло в самые пятки. Но с тех пор за ним наглухо закрепилось прозвище «Кабан».

А потом кто-то ударил железом об железо, и мозг разорвала заунывная мелодия камеры. На улице уже было светло, и я с удивлением обнаружил, что проспал, по крайней мере, часов десять, не меньше.

Я вспомнил весь сон, в мельчайших подробностях, и сразу на ум пришли слова старой цыганки, которая клятвенно заверяла, что сны из прошлого приносят удачу и предвещают скорейшие перемены.

Вот только сомнительно было, что они применимы к нашим реалиям.

Дженни и Элен о чём-то возмущённо заговорили, а Дэйо испуганно вскрикнула. Конечно, в диковинку, таких звуков ей наверняка слышать не приходилось. А я, окончательно проснувшись, схватил монитор и открыл камеру на весь экран.

— Кто это? — удивлённо спросила Элен, высунувшись между сиденьями, — где-то я его уже видела.

И тут же, смеясь воскликнула:

— Ну конечно, Пумба. Смотрел король-лев?

Пумба так Пумба, главное мясо у них вкусное.

— А скажите девочки, — я оглянулся, — вы у нас какой веры? Религия разрешает есть свиней?

— Я не мусульманка, — тут же заявила Элен, — и Дженни тоже. Просто я католичка, а она, — Элен мотнула головой, — протестантка.

— Стало быть, христиане. Тогда успокойте Дэйо, а то она своими завываниями нам всю дичь распугает. И сидите здесь, а я погляжу, возможно, удастся раздобыть свежего мяса.

Голова Элен исчезла, а я, подхватив АКМ, как бы 7.62 предпочтительней будет для этой зверюшки и, выбравшись на улицу, двинулся на вершину холма.

До сих пор мне приходилось видеть эту хрюшку исключительно в виде бифштекса или отбивных. Подстреленных видел издали. Была у нас бригада охотников, которая периодически баловала свининой личный состав. Это не возбранялось, потому как бородавочники не находятся на грани исчезновения, а даже наоборот. Их поголовье увеличивалось из года в год, и не было дня, чтобы не приволокли две-три штуки на точку.

Однако живой эту хрюшку, да ещё на таком близком расстоянии мне ни разу не доводилось встречать. Даже бинокль не требовался, чтобы разглядеть серую тушку. Небольшая, чуть больше метра в длину, хорошо сбитая, стояла, подогнув передние ноги и что-то рыла в земле своими закруглёнными клыками. Или пятачком, это я не мог точно разглядеть. А вот то, что это не хряк сразу догадался. Рядом с мамашей толкались ещё две особи, пытаясь дотянутся до её сосков. Ещё совсем малыши, но морды уже были украшены маленькими бивнями.

Однозначно мамку первой валить нужно, а потом деток. Худо-бедно, но килограммов по двадцать они уже нагуляли.

Хрюша на ноги так и не поднялась, даже звука никакого не донеслось. Просто завалилась набок и замерла. Даже странно как-то. Помнится, дедок один нож ей прямо в сердце загнал, так она ещё метров десять пробежала.