Горькое дыхание джунглей - Ортензия

Разумеется, не против, раз уж предпочитает, чтобы наслаждение получал исключительно я, оставляя себя неудовлетворённой.

Наверное, всё же на какой-то миг забылся, потому, как открыв глаза, увидел улыбающееся лицо Элен перед собой.

— Алекс, — шепнула она, — одевайся, иди поешь и завались спать. Совсем вымотался. А нам ты нужен крепким и сильным. Ты ведь должен понимать, если что с тобой случится, нам не выкарабкаться.

Дошло, то, что я им вдалбливал с самого начала. Но как говорится — лучше поздно.

Дженни выбралась из автомобиля с котятами на руках, когда я уже доедал солидную порцию макарон, и, бросив на меня молниеносный взгляд, шагнула в полумрак. У меня едва ком в горле не встал. И что это было? Или она выходила на улицу, когда Элен вовсю надо мной трудилась? Не то чтобы я из-за этого переживал, но в то же время не люблю, когда за мной подглядывают.

Я хмыкнул. Не походишь в такую темень без фонарика, если только не видишь конечную цель. А цель, надо полагать, продолжала сидеть на камне около родника и фонарик не выключила. Я обошёл автомобиль с другой стороны, и почти на ощупь добрался до выступа. И вовремя. Дженни уже подскочила к блондинке, словно разъярённая фурия.

— Ты сделала это, — шипела внучка президента, разглядывая лицо белокурой красавицы, — я всё видела. Пошла за тобой и полностью всё видела! Почему?

— И сделала, — также шёпотом подтвердила Элен, — и сделала бы это ещё тысячу раз.

— Ты, ты, ты, — Дженни едва не задохнулась от возмущения.

— Я, — подтвердила Элен, — я это сделала и сделаю ещё, — она показала Дженни знак рукой, чтобы та не перебивала и продолжила говорить, — тебе девятнадцать, а мне тридцать два. Но ты не волнуйся, мало лет, очень слабый недостаток и быстро пройдёт, а после тридцати, если женщина не следит за своим лицом, то очень быстро превращается в старушку. Морщины, прыщи, дряблая кожа и прочее. Очень много и сразу набрасывается на тебя так, что не каждая женщина выкарабкивается наружу. Взгляни на меня. Больше двадцати семи никто не даёт. А теперь оглянись по сторонам. Что видишь? Улицу Риволи между Площадью Согласия и Лувром?

Дженни оглянулась, несколько раз моргнула и удивлённо уставилась на подругу.

Я должен был уйти сразу и тогда не оказался в столь двусмысленном положении. Теперь, если бы меня здесь застукали, решили, что я специально подкрался подслушать. И обе будут совершенно правы, иначе, зачем я здесь? Очень стыдно, но не люблю неопределённости, а девчонки от меня столько скрывают, что начал подозревать их во всех смертных грехах. И как им доверять после этого? И, если честно, ждал от них другого разговора.

А Элен, судя по всему, решив, что я лёг спать, совершенно не стеснялась в своих выражениях.

— Или галерею Лафайет? О Боже, ведь этот протестант ещё даже не родился. Тогда что сегодня представляет Париж? Узкие, грязные улочки. Эйфелевой башни тоже нет. Ты представляешь себе Париж без Эйфелевой башни? — Элен словно оцепенела, когда до неё стал доходить смысл всего перечисленного. Наверняка раньше об этом не задумывалась, — и Пале-Рояль. Его ещё даже не начали строить. А потом в нём будет жить Ришелье, Анна Австрийская, Людовик XIV и его любовницы.

Элен умолкла и, глянув на Дженни, тихо произнесла:

— Я только сейчас поняла. Вместо процветающей Европы сегодня средневековье с небольшими посёлками. И почти ужаснулась.

Дженни, склонив голову набок, внимательно всмотрелась в лицо подруги:

— Элен, с тобой всё в порядке? И вообще, что ты имеешь в виду, я ничего не поняла. Я с тобой за Алекса заговорила или ты всё это специально устроила, чтобы увильнуть от темы? Вот мне кажется, что тебе важно ощущать мужскую власть над собой.

— И что в этом плохого? — встрепенулась блондинка, — власть, да, власть сильного мужчины. И да, со мной всё в порядке, — Элен покачала головой, словно думая о своём, — но я тебе как раз про Алекса и начала отвечать.

— Про Алекса? — удивлённо переспросила Дженни, — а, мне кажется, ты вспоминала свой шопинг по Парижу и едва не зарыдала, осознав, что его больше не будет.

— Не шопинг, а то, что вокруг нет магазинов, где можно приобрести крем для лица, для тела. Омолаживающий, питательный. Забудь про них.

— Да мне это и не нужно, — хмыкнула Дженни.

— Дура малолетняя, — произнесла Элен, — погляжу, что скажешь через десять лет, когда твоя кожа станет дряблой, а ты сама превратишься в кикимору.

— Да пошла ты, — обиделась Дженни.

— Ты дослушай. Я же тебе добра желаю. Вот ты слышала, что наш сегодняшний современник, король Людовик XIV за всю жизнь помылся только дважды. А какие запахи стоят во дворце Тюильри, когда там устраивают балы? Не знаешь? А я читала. А местная братия? Вот эти чёрненькие, предки твои бывшие, они знают, что такое секс?

— Ну, ты тоже сказала, — усмехнулась Дженни, — дети у них как-нибудь да рождались.

— Вот именно как-нибудь. А я не хочу как-нибудь. Я не хочу, чтобы по первому свистку меня ставили раком и сношали всю жизнь в такой позе, чувствовать себя инкубатором, рожать, стирать, готовить и ещё получать зуботычины, а другой ласки я думаю, они вообще не знают. И сомневаюсь, что там, за Средиземным морем дела обстоят намного лучше. Да любой клошар из XXI века тебе чистюлей покажется. А ещё секс, это не только удовольствие, любой врач подтвердит, чёрт, о чём это я, сейчас ведь даже нормального доктора не сыскать. Одним словом, для здоровья нужен секс, но не чтобы тебя оприходовали негры или продвинутые европейцы. Это им просто, всунул, кончил, вынул и каждый раз удовольствие. Только женщине от такого секса ни холодно, ни жарко. Знала я одну влюблённую дуру, за всю жизнь ни одного оргазма не имела, а детей семеро. Я предпочитаю получать оргазм постоянно. А кроме этого, извини девочка, но Алекс тоже не железный. Вокруг голые негритянки, он ходит с вздыбившимися штанами, а это не дело. Его здоровье — это наша забота. Ему разгрузка нужна или ты хочешь, чтобы он совершил грех рукоблудия? — Элен залилась тихим смешком.

Я едва сдержался. Ведь было пару моментов у нас с Элен наедине. Идеальные,