Тысяча кораблей - Натали Хейнс

бы дала тебе столько же, лишь бы ты уберег моего сына. Ты всего-навсего должен был дать мне знать, что услуга стоит дороже. Для меня Полидор был превыше золота. В любом случае все сокровища Трои теперь у греков. Какая мне разница, что золото досталось бы фракийцу, а не спартанцу, аргивянину или жителю Итаки?

— Он в безопасности! Что тебе наплели? — воскликнул Полиместор.

Но у Гекабы не было желания продолжать разговор. Сверкнул металл, отражая солнечные лучи, хотя фракиец, должно быть, невольно зажмурился. В мгновение ока Гекаба полоснула маленьким острым лезвием по горлу старшего сына Полиместора. Брызнула кровь, а две прислужницы царицы проделали то же самое с младшим из сыновей.

— Я похоронила его собственными руками, Полиместор! — крикнула Гекаба. — Как ты смеешь мне лгать?

— Что ты наделала! — в ужасе взревел фракиец, но резня еще не кончилась. Когда темная кровь сыновей Полиместора хлынула на песок, Гекаба и ее прислужницы набросились с кинжалами на самого царя. Они метили не в горло и не в сердце. Когда Полиместор попытался обнять сыновей, отчаянно надеясь вернуть их к жизни, женщины вонзили клинки ему в глаза. Он взвыл от ужаса и боли, а кровь, льющаяся из почерневших глазниц, смешалась с кровью его детей. Рабы не пытались помочь своему царю, видя, что закаленные в боях корабельщики Одиссея превосходят их числом.

— Ты уничтожил мой род, — прошептала Гекаба. — Теперь я уничтожила твой. Я оставляю тебя в живых, чтобы ты помнил: не будь ты изменником, убийцей, клятвопреступником и предателем, твои сыновья служили бы тебе в старости отрадой. Дряхлея, ты бы видел, как они мужают. Отныне ты будешь знать: последнее, что ты вообще увидел в этой жизни, — их гибель. Надеюсь, золото того стоило. — Гекаба отошла от места кровавой расправы и кивнула Одиссею: — Благодарю.

Царь Итаки и его люди начали грузиться обратно на корабли, не обращая внимания на Полиместора, склонившегося над телами сыновей. Вой царя перешел в рыдания, а затем в беспомощные всхлипы. Одиссей взирал на него с презрением. Каждый из его спутников за последние десять военных лет не раз оказывался по локоть в крови товарищей. Однако они не сочувствовали предателю, взявшему плату у троянцев и обещавшему воспитать мальчика из царского дома, который, возможно, вырос бы с твердым намерением отомстить за отца, братьев и родной город. Греки не могли оставить вероломного фракийского царя безнаказанным. Полиместор потакал своей страсти: гнаться за наибольшей прибылью, где только можно, не ценя ничью жизнь. Его кара была призвана напоминать любому греку, который вздумает нарушить слово, что подобное поведение недопустимо — по крайней мере, в глазах Одиссея.

Когда последний из греков поднялся на борт, царь Итаки позвал Гекабу и ее женщин. Полиместор, услышав имя своей врагини, выпустил из рук мертвых сыновей и обернулся на шум волн.

— Ты умрешь прежде, чем доберешься до Итаки! — крикнул он. — Ты пойдешь на дно, и никто не оплачет тебя, никто не придет на твою могилу.

Гекаба остановилась возле поверженного царя.

— Я умерла, когда похоронила Полидора, — сказала она. — Какая разница, где будет покоиться мое тело.

* * *

Кассандра судорожно вздохнула, отчаянно пытаясь сохранить спокойствие. Она закрыла глаза и снова открыла их в настоящем, чтобы увидеть мать, сестру и невестку, по-прежнему сидящих рядом на камнях, как и до того, когда она последовала за матерью во Фракию. Но затем видение начало разворачиваться снова. Наблюдать его во второй раз было не менее жутко. И даже хуже: ведь Кассандра уже видела многое из того, чему суждено было случиться. Но все же одну подробность из самого начала, когда Гекаба впервые ступила на корабль Одиссея, вещунья упустила. Она, Кассандра, стояла на песчаном троянском берегу и смотрела, как уплывает ее мать. Андромахи уже не было рядом. Воины разных племен уводили других женщин — ее родственниц и соседок. Она пересчитала всех. Одной не хватало. Куда же делась Поликсена?

Ответ пришел внезапно. И на сей раз Кассандра не сумела побороть подступившую тошноту.

Глава 29

Пенелопа

Муж мой Одиссей!

Теперь мне известно, что ты в стране мертвых. Когда странствующий сказитель впервые спел о твоем путешествии в подземное царство, признаюсь, я заплакала. Мне казалось, что после стольких лет ожидания у меня не осталось слез, но я заблуждалась. Разумеется, я допустила обычную ошибку, когда услышала его песнь: по моим представлениям, в царство Аида могут попасть только мертвые. По-моему, это вполне разумно, не так ли? Сам рассуди: взывал ли кто-нибудь к внушающей ужас Персефоне прежде своей смерти? Пожалуй, только Орфей. Но у того была для катабасиса[23] самая веская из возможных причин: он усмирил трехголового пса Кербера в попытке вызволить и вернуть к жизни свою возлюбленную, Эвридику, ужаленную змеей в их первую брачную ночь. Ты, безусловно, согласишься, что это исключительное, душераздирающее обстоятельство. И я, как ни стараюсь, не могу понять, зачем ты предпринял то же опасное путешествие, чтобы посоветоваться с умершим прорицателем. Живые тебя не устраивают?

Говорят, твоя подруга, волшебница Кирка, сказала, что тебе необходим его совет. Полагаю, я должна быть благодарна ей за то, что она всего лишь уговорила тебя отправиться на край света исполнять ее просьбу. Некоторые женщины и не на то готовы, только бы не допустить возвращения мужа к жене. Но скажи честно, Одиссей, ты верил, что это путешествие необходимо? Ты и без того был так далеко от дома! (Не знаю точно, где находится Эея, остров Кирки, но, вероятно, не настолько близко к краю света, как мне хотелось бы.) А тебе предстояло еще доплыть до реки, окружающей царство вечной тьмы. Вероятно, следует считать этот поход одним из самых странных твоих решений.

Но я рассуждаю отстраненно, как те поэты, что излагают твою историю. Ведь ты отправился в царство вечной тьмы не вопреки опасности, верно? Ты сделал это именно ради опасности. Я тебя знаю, Одиссей. Ты ни за что не упустишь возможность похвалиться тем, что доплыл на корабле до края света и вернулся обратно. Какая неправдоподобная история, скажут люди. И ты возразишь: «Нет, в моем положении любой поступил бы точно так же».