Истории земли Донецкой. От курганов до терриконов - Сергей Валентинович Богачев

История их деловых отношений с Поляковым была исключительно не ровной. Самуил Соломонович, как и всякий промышленник, добившийся успеха, слыл человеком резким, властным и требовательным. Интеллигентный и по природе своей мягкого характера, Петр Николаевич болезненно воспринимал его выпады, претендующие на остроумие. Неоднократно Горлову рассказывали о том, что за глаза, в его отсутствие, Самуил Соломонович всегда рассыпался в комплиментах и нахваливал инженерные и организационные таланты своего управляющего. При личном общении это всё куда-то исчезало: тон был часто сухим и официальным, а свою правоту приходилось часто доказывать в долгих дискуссиях, особенно когда дело касалось расходной части.

Горлов решил не откладывать тяжелый разговор и, раздав срочные поручения, приказал подать экипаж. В коридоре правления каждый, кто его встречал, здоровался с легким поклоном, но на лицах служащих не было ни тени лести или заискивания – Петр Николаевич пользовался непререкаемым авторитетом, не терпел раболепия и сам перед начальством не пресмыкался.

При выходе из серого, запыленного здания правления на площадке собрался местный люд. Так было всегда, если что-то случалось на руднике. Весть об аварии разлеталась по посёлкам со скоростью телеграфного сообщения, и жены бросали всё и шли к шахте, полные тревоги о судьбе своих родных. Матери с детьми, мужики, которые отработали смену, и даже старики – все ждали вестей и облегченно вздыхали, завидев своих. Две женщины, плача и вытирая уголком платка слёзы, отвечали на расспросы соседей, а когда на ступенях появился Пётр Николаевич, люди, не сговариваясь, замолчали.

Десятки взглядов тут же ощутил на себе Горлов. Разных взглядов. В одних читался вопрос, в других – тревога, некоторые смотрели озлобленно, будто это он, управляющий, погубил этих двух забойщиков.

– Пётр Николаевич, люди хотят знать, что теперь будет, – один из самых пожилых мужиков снял картуз и решился прервать всеобщее молчание. – А вы экипаж велели подать… Не изволите ли поговорить с народом?

– Уж не думаете ли, что сбежать решил? Или я давал повод о себе так думать? – Горлов подошел к собравшимся возле ступеней людям. – Спрашивайте.

– А что, правда – шахту затопило? – спросил молодой коногон. Он уже всё знал, конечно, но мнения работяг по этому поводу полярно расходились. От «завтра выйдем в смену» до «всё пропало, пойду на „Новую копь“ устраиваться».

– Да. Уровень воды поднимается, и разработка остановлена. На устранение неисправности нужно время.

– А что нам теперь делать? – в этих словах звучал не праздный интерес, а искреннее беспокойство. Все, кто жил в округе, зависели от рудника, его остановка была настоящей бедой для сотен семей.

– Жить-то как, ваш благородь… За что детей кормить? – толпа загудела, наперебой засыпая управляющего вопросами.

– На «Новой копи» не берут, говорят, своих хватает…

– Перво-наперво поставьте свечку за упокой усопших Федора и Ивана, я тоже поставлю. – Горлов снял фуражку и перекрестился. Его примеру последовали все, кто стоял рядом. – Они не первые, и не могу обещать, что последние, кого мы потеряли. Такова доля горняцкая, сами знаете – чего мне вас обманывать. Моя задача – сделать так, чтобы авария не повторилась. Корсунская копь самая оснащенная и безопасная шахта. Всегда стоял на том, что экономить на этом мы не будем. Горный департамент на моей стороне. Все параграфы правил мы соблюдаем, а эти правила кровью писаны. Наверно, теперь в них появится еще какой-нибудь параграф…

– Петр Николаич, да мы знаем, да… – зазвучали редкие и тихие голоса. – Вон, в Юзовке, говорят, хлопает чаще нашего, и хоронят, и хоронят…

– Нельзя так рассуждать. – Горлов говорил спокойно и громко, чтобы его слышали все. – На каждом руднике свои горно-геологические условия, разный уголь, разная порода, с газом у каждого по-своему. В Юзовке загазованность больше, чем у нас. Давайте так… Я сейчас еду к начальству, нам нужно откачать воду. На это потребуется время. Работать будем. Расходитесь. Мастера скажут, кому что делать. Без куска хлеба не останетесь.

– Трогай! – приказал кучеру Горлов, сев в экипаж. Путь предстоял неблизкий, до Бахмута нужно проделать сорок верст, и у Петра Николаевича было не меньше четырех часов, чтобы подготовиться к разговору…

* * *

Четырнадцать лет назад, в 1869 году, когда через Бахмутщину прошли рельсы железной дороги Харьков – Таганрог, о станции Корсунь никто не слыхивал. Несколько сёл да пара крестьянских шахт – вот и всё богатство.

Кипучая энергия Самуила Полякова, подкрепленная знаниями, интуицией и опытом инженера Антипова, геолога Горлова, металлурга Мещерякова и прокатчика Тимме дала начало идее строительства Азовского рельсового завода. Отличившись на строительстве железной дороги, Петр Горлов с энтузиазмом взялся по поручению Полякова за дела заводские в части обеспечения паровозного парка и будущего производства топливом.

Всё, что касалось созидания и строительства, было интересно молодому инженеру, которому только исполнилось тридцать. За короткий срок он проделал большую работу и выдал результат: разведаны залежи руды и угля, составлена карта и дана оценка месторождения, но Самуил Соломонович, подсчитав текущие и узнав о будущих расходах, неожиданно передумал и остановил работы. На этой почве между ними произошел пренеприятный разговор – самолюбие Петра Голова было ущемлено и он, хлопнув дверью, подался к помещику Ивану Григорьевичу Иловайскому в Зуевку, где посвятил себя горному делу, дав начало Макеевской копи.

– Батенька, имею к вам просьбу от одного очень известного промышленника, – однажды за вечерним чаем сказал ему помещик Иловайский. – Такого уровня просьбы нельзя оставлять без внимания, она подкреплена визой Горного департамента…

– И что хочет департамент? У нас на копи все в полном порядке, любую проверку примем, я не тревожусь, – ответил Иловайскому Петр Николаевич.

– Департамент хочет вас, Петр Николаевич. Поляков через свои связи в Петербурге запросил разрешение на ваш перевод в Бахмут и получил его. Вы же понимаете, я не могу не согласиться, решение за вами…

Горлов задумался на некоторое время, а потом ответил:

– Бросать начатое не гоже, не в моих правилах, но департамент, видимо, имеет свою точку зрения. В этом случае я человек служивый – должен подчиниться, несмотря на собственные амбиции.

– Единственное, о чем вас буду просить, Петр Николаевич, и надеюсь, вас это устроит – представим дело так, будто мы с вами закончили подряд и ударили по рукам. Я бы не хотел выглядеть стороной, у которой, пользуясь статусом и влиянием, увели лучшего специалиста. Расчет я готов предоставить немедленно.

Горлов тогда согласился подыграть Иловайскому и рапорт о переводе в Никитовку написал, уже находясь дома, в Таганроге.

* * *

С