Дантал - Абай Тынибеков

воспринимал их. От охватившего его изначально страха и ощущения трепетного ужаса в душе не осталось даже крохотного следа. Всё незаметно изменилось. Порой он уже ловил себя на мысли, что эти величественные творения являют собой само совершенство, какую-то, прежде не до конца осознанную, но всегда ненасытно желаемую правильность, чёткость и завершённость, чего, по его мнению, так не хватало в городах родного Египта. Он подолгу заглядывался на пирамиды, при этом каждый раз открывая в себе всё новые чувства. Отныне они для него стали означать нечто очень важное, не вмещающееся в его разум, не поддающееся трезвому осмыслению, словно эти строения были переполнены необъятной и неизведанной, но истинно полноценной жизнью, от которой исходила невероятная всепоглощающая мощь и необузданная, дикая, притягательная сила.

Такого Хнумхотеп не испытывал никогда, но одно он вдруг отчётливо понял: кто бы ни возвёл их, они будут существовать на земле всегда, вечно храня таинство своего творца, побуждая людей превзойти его и всякий раз повергая в жалкое бессилие все попытки создать нечто подобное. Людям доступно любое подражание, но не подвластна ни одна чужая мысль. Не мог он знать и осознавать того, что от чего-то невечного народиться чему-то вечному попросту невозможно. Не ведал он и о том, что почти такие же, как у него, чувства и ощущения зарождались и в его подчинённых. Настолько велико и завораживающе было влияние пирамид на человека, будто бы тот, кто преподнёс их в дар, приковал невидимыми узами его живую душу к мёртвой груде искусно сложенных камней, сделав эту привязанность безраздельно мучительной и беспредельной во времени.

* * *

Впервые в наступившую ночь Хнумхотеп распорядился о том, чтобы в каждом из сооружений находилось по пять воинов и по два раба. Такое его веление было началом более тщательного и действенного их освоения и наступления этапа изучения и привыкания. Усиленные дозоры были выставлены им по всему внешнему периметру поселения. Остальные войска расположились лагерем у его западной окраины.

* * *

Все эти дни синетелые изнывали от жажды и голода, мучаясь к тому же и от малоподвижности – лишь в темноте, не сходя с мест, они разминали затёкшие суставы. Единственным утешением для них была скудная предрассветная влага, ненадолго покрывавшая собой поверхность камней, которую они бережно и подолгу слизывали своими языками. Могучим телам требовалось много сытной пищи и воды. Временно лишённые всего этого, они быстро теряли силы. Наблюдая за поведением краснокожих, великаны уже впадали в ярость, сожалея о том, что сразу не уничтожили их. Теперь из-за допущенной прежде оплошности им приходилось терпеть невыносимые муки. Оставаться в таком глупом и жалком положении, ясно осознавая, чем оно грозит для них, не имея другого выхода и не желая больше находиться в неведении и бездействии, в эту ночь они решили напасть на мелкотелых.

* * *

Охрана, состоящая из двух десятков воинов и расположенная вдоль северной стороны поселения, молча вглядывалась в едва различимое близкое предгорье. Ближе к полуночи над ущельем взошла полная луна, окутав всю округу тусклым ровным голубоватым светом, наполнив бледными тонами каждую доступную щель и народив множество причудливых теней, отбрасываемых от скальных выступов. Теперь видимость значительно улучшилась, но горы от этих перемен словно ожили и на миг почти неуловимо для глаз шевельнулись своими громадами, пугая и без того скованные страхом людские души.

Понимая, что такого не могло быть на самом деле, уверенные в том, что им всё это только показалось, встревоженные было воины стали постепенно успокаиваться. В какое-то мгновение им снова почудилось лёгкое движение среди скал. Ещё зорче всмотревшись в них, они, однако, ничего подозрительного не заметили. Везде по-прежнему царили безмолвие и покой.

Время тянулось томительно, постепенно и плавно обволакивая сознание дозорных сладостными мечтами о предстоящем отдыхе. Больше не обращая никакого внимания на эту игру света и тени, устав стоять и переминаться, они один за другим опустились на землю, избавляясь от утомления, освобождаясь от заметно потяжелевшего оружия и с наслаждением расслабляясь. Не ведали доблестные воины о том, что неоднократно замеченное ими движение вовсе не было наваждением, и если бы хоть один из них неотрывно продолжил свои наблюдения за горами, он обязательно увидел бы огромных существ, которые ловко и хитро спускались к ним, совершая одновременные шаги вниз, замирая на время и вновь повторяя эти движения.

* * *

Хнумхотеп не спал. Что-то тревожило его больше обычного. Он чувствовал приближение какого-то важного события, в ожидании которого провёл все эти дни, но о том, что именно должно было произойти, он не знал и даже не мог предположить. В одном он был абсолютно уверен: те, кому принадлежат эти сооружения, рано или поздно, но обязательно дадут о себе знать и проявят себя. Как это всё произойдёт, для него пока оставалось загадкой.

Выйдя из шатра, он оглянулся по сторонам. Стояла тихая лунная ночь. Повсюду у костров находились бодрствующие одинокие стражники. Два высоких мускулистых телохранителя, подобно литым изваяниям, стояли по обеим сторонам от входа в его шатёр. Длинные копья, слегка подрагивая в крепких руках, своими медными листовидными наконечниками отражали розоватые блики. Огромные деревянные щиты, обтянутые слоем меха, были приставлены перед каждым из них и прикрывали их до пояса. За их спинами виднелись луки со стрелами, а сбоку у ног лежали копья для метания и тяжёлые боевые медные топоры.

Вскоре из соседнего, меньшего по размерам шатра вышли начальники всех его отрядов и направились в его сторону.

Подойдя к нему, склонив головы, они остановились.

– Вижу, и вам не спится. Ничего, скоро всё это пройдёт. И к этим ночам нужно привыкать нам. Чем быстрее это случится, тем легче будет для всех, – Хнумхотеп улыбнулся, оглядывая своих помощников. – Ну, раз вы пришли, пойдём проверим дозорных, да и оставленных в подземельях не помешает навестить.

Откуда-то сбоку бесшумно появились ещё двое его телохранителей. Заметив их, Хнумхотеп тихо повелел:

– Отдыхайте.

Все семеро военачальников, не спеша, двинулись по широкому проходу, начинавшемуся прямо перед ними. У входа каждого из строений горели костры.

Дойдя почти до середины этого прохода, Хнумхотеп повернул вправо к одному из них и уже ступил было ногой в проём, видя бледно-желтоватое свечение, исходящее снизу, как вдруг услышал ужасающие пронзительные крики, доносящиеся откуда-то сзади с северной стороны. Мгновенно развернувшись, он тут же громко скомандовал:

– Все к бою!

Начальники его отрядов, сорвавшись с мест, стремительно бросились в сторону лагеря. Из всех сооружений выбегали воины и рабы, растерянно оглядываясь в полумраке.

«Это они. Всё-таки