Дантал - Абай Тынибеков

Выхватив свой меч, Хнумхотеп бежал вдоль стены и уже достиг угла строения, за которым всё сильнее раздавались душераздирающие крики, но в этот момент кто-то выскочил ему навстречу, и они столкнулись. Отпрыгнув в сторону, готовый к схватке, он выставил острый клинок, но перед ним стоял воин из охраны. Его вид потряс полководца. Задрав голову, тот сильно мотал ею, будто пытался что-то стряхнуть с неё, при этом, сверкая белками, дико таращил глаза, бешено водя ими из стороны в сторону. Его лицо было искажено страшной гримасой. Руки всё время пытались что-то нащупать перед собой, словно он был слеп. Его дыхание перебивалось судорожными хрипами и стонами. Не задерживаясь, Хнумхотеп устремился дальше.

После освещённого центра поселения эта сторона казалась совершенно непроглядной, отчего трудно было сразу рассмотреть что-либо в кромешной тьме. Остановившись, тяжело дыша, он взглянул влево. Оттуда, сверкая факелами, быстро продвигались войска. Сквозь еле уловимый свет, проникающий между строениями, он увидел силуэты появившихся остальных воинов. Справа также выбегали люди. Постояв на этом месте, немного пообвыкнув в темноте, он осторожным шагом направился вперёд, вглядываясь в сторону гор.

От места нахождения линии дозорных продолжали доноситься крики. То, что через некоторое время предстало его взору, в один миг жуткими, леденящими клещами сковало весь его разум, всё его существо. Он замер, не смея отвести глаз. В дымчатом рассеянном лунном свечении со стороны горного подножья, находясь пока на расстоянии половины пути до поселения, ровной шеренгой, издавая своей поступью ритмичный грохот, прямо на охрану надвигались исполины. Едва не лишаясь рассудка, Хнумхотеп прикрыл веки, всё ещё не веря в увиденное, остатками воли заставляя себя держаться на ослабевших ногах. Тело бросило в жар, и оно в одно мгновение покрылось липким потом, но уже через миг его охватил озноб. Меч, скользнув вниз по влажной ладони, выпал из его руки. Звуки, оттесняясь нарастающим гулом в ушах, куда-то отдалились. Его голова постепенно наполнялась звенящим шумом, готовым вот-вот разорвать её на части. В потухающем сознании проносились обрывками непонятные мысли, но одна из них, почти исчезая, неожиданно вспыхнула и вернулась: «Нужно биться и выжить». Вместе с ней в жилах стала появляться спасительная сила.

Хнумхотеп открыл глаза. Кровь, так внезапно прилившая сильными толчками к голове, отхлынула вниз, по телу, рукам и ногам, ослабляя неимоверное напряжение, освобождая его от тяжких оков. Окончательно придя в себя, полководец поднял меч. Криков уже не было, как и не был слышен зловещий топот. Взглянув туда, где должны были находиться дозорные, он увидел великанов, сгрудившихся в нескольких местах. По звукам, доносившимся оттуда, он понял: они расправлялись с людьми. Треск разрываемой плоти эхом раскатывался по округе.

Хнумхотеп развернулся к ожидавшим чуть поодаль своим войскам и решительно направился к ним, злобно шепча на ходу:

– Ничего, мы находимся на своей земле и ещё посмотрим, кто из нас останется в живых.

Теперь, обретя и прежнюю мощь, и уверенность в себе, вновь становясь военачальником, Хнумхотеп уже не задумывался над тем, кто перед ним, что за враг и зачем он здесь. Так было всегда перед битвой. Подойдя вплотную к строю стоящих войск, он замер, оглядывая воинов, пытаясь уловить их настрой и состояние духа. Увидев глаза тех из них, кто находился ближе к нему, и вспомнив о том, что произошло с ним самим несколько мгновений назад, он дрогнул в душе, почти потеряв надежду повести их в бой. Он понимал, что даже ему, повидавшему всякое в этой жизни, очень трудно было совладать с собой, не говоря уже о них, многие из которых были новичками в этом походе. Но время шло, и следовало быстрее влиять на ситуацию. Отступив на несколько шагов, дабы все его видели, он взметнул ввысь руку с мечом и громко выкрикнул:

– Враг, какой бы он ни был и как бы ни выглядел, всегда остаётся врагом, и его нужно победить и уничтожить раз и навсегда. В противном случае он одолеет нас и обязательно доберётся до наших семей, прервав наш род, опустошив нашу землю, превратив в руины и пепел наши селения и города. Мы пришли исполнить волю богов и правителей. Эти, что за моей спиной, посягнули на всё святое и должны быть повержены. Нет им места на нашей благословенной земле. Мы – свободные люди и лучшие воины священного Египта. Так покроем себя славой и не отступим с позором! Не бойтесь никого и ничего, даже если случится самое страшное. Всегда помните о вечности и стремитесь к ней!

Он замолчал, переводя дыхание. Было заметно, как поправились ряды и выше поднялись факелы. Ему удалось разорвать узы страха. Он очень спешил.

– Огонь хранить. К противнику не подходить. Заманивать его в строения. Всем находиться в верхних помещениях. Отныне все – лучники и копейщики. Стрелы поджигать. Бить ими в головы. Щиты и топоры бросить, – пытаясь говорить как можно громче, надрывно прохрипел он, теряя голос.

Одновременно с его последними словами в темноте за его спиной гулко загрохотали шаги исполинов. Оглянувшись, он вновь различил их силуэты, двигающиеся в сторону его войск. Четверо телохранителей подбежали к нему. Один из них протянул лук и туго набитый стрелами колчан.

Отбросив меч и, взяв поданное оружие, он, не оборачиваясь, что есть сил прокричал:

– Все в укрытия!

Двести двадцать его воинов, разбитые на равные десятки, врассыпную устремились к строениям. Бегущие впереди начальники отрядов, оборачиваясь, отдавали команды, распределяя их, выкрикивая имена десятников. Вскоре широкий проход опустел.

Хнумхотеп, бросив взгляд сквозь пелену пыли на тусклые огни костров, убедившись в том, что никто не остался снаружи, последним вошёл в самое крайнее с восточной стороны сооружение.

Лишь четверо его телохранителей с факелами молча ожидали у входа.

* * *

Синетелые, держа в руках человеческие останки, прямо на ходу острыми клыками отрывали от них огромные куски и жадно проглатывали их, утоляя изнуряющий голод. Дойдя до пирамид, они остановились. Увидев справа от себя множество свечений, они повернули туда. Вступив в опустевший лагерь мелкотелых, они попарно разбрелись по его территории, с интересом и опаской разглядывая костры, но не решаясь приблизиться к ним. Первый из первой пары в какой-то момент всё же не выдержал сильного искушения потрогать столь странное творение краснокожих и, желая сделать это, склонился над одним из костров. Едва он коснулся его, как тут же острая боль пронзила его руку. Отступив на шаг, не понимая, от чего такое произошло,