Дельта чувств - Виктор Иванович Миронов

Лунное бдение – 4

Буйный не слушает обличения. От уст своих вкушай добро, душа же преступников – зло. Храни уста свои, береги душу свою, а кто широко раскрывает рот, тому беда. Душа ленивого желает, но тщетно, а душа прилежных насытится. Притчи Тин_ниТ.

В 671246 лето от Сотворения Мира в Звездном Храме. Тейя Ань Нетери продолжала свой путь; элегантная, благородная, приветливая со всеми на свете, она протягивала руку к ладоням грубым, и время от времени, когда кто‑нибудь удивлялся её снисхождение к народу, она роняла такие слова:

– Прежде всего я Мать Всего.

Это было тайной и как всякая тайна возбуждала любопытство, её популярность за счет тайны возрастала ещё больше. В итоге, в свои девяносто три года она имела лучший поставец во всем мире. Казна, подвешенная к её незатянутому поясу, была полна серебра.

– И что же, – говорили недоброжелатели, – не мешайте ей: банкротство само расправится с этой безумицей.

«– Не мешайте мне», – говорила в ответ Тейя, – и первая же война уничтожит мои долги.

В речи над телом своего погибшего супруга она, прославляя своё происхождение, сказала такие слова:

«Я веду свой род, с одной стороны, от ТоТа, одного и одной из перейших, и с другой стороны, от Исиды, причём я и есть Исида; так что в моей семье соединились святость, которая правит людьми, и моё величие Исиды матери, которое правит людьми.»

Слова произвели большое впечатление. Представившийся случай дал Тейе возможность подтвердить своё растущее влияние. Алорк заметил вдруг крупные слезы, которые лились из её единственного глаза.

– Что с вами, Ань Ти? – спросил он. – Почему вы плачете?

– Я плачу потому, – ответила старуха, – что я подумала, что в моём возрасте я уже покорила большую часть мира.

Не это ли её толкование определило решение вернуться в Пан Ти Капую? Возможно. Во всяком случае, она покинула Исизу Тан Бул, свою главную резиденцию. Одно мгновение она колебалась, не возглавить ли ей когорты, настолько она жаждала новой славы! Но раамонейские когорты, готовые к походу на Исизу Тан Бул уже стояли под стенами Халкидона, на противоположной стороне пролива. Момент был неблагоприятный. Кийя Ань бросила провинциям своё имя, и народы поняли, что в один прекрасный миг, в какой‑нибудь благоприятный час, недовольные смогут объединиться вокруг Ань о Кийи.

Более того: Ань Тейя Нетери склонна прощать. Это не очень странно! Прощение – христианская добродетель; но, как мы знаем, Тейя являлась провозвестником крещения. Старые солдаты плакали. Седовласые рубаки рассказывали о том, как когда‑то входили в города победителями.

Приблизительно в 6712 лето 28 хейлет месяца (июль) раамоняне перешли через пролив Босфор, отделявший Бул Ань Траккию от Малой Азии, начав тем самым гражданскую войну. Через несколько дней, когда известия о выступлении раамонян достигли Тейи, она признала свою неготовность к отражению нападения. Она настояла на том, чтобы херусиасты покинули город; был организован вывоз казны. Многие херусиасты направились по назначенным им провинциям, чтобы собирать там войска и впоследствии соединиться с Тейей. Тейя с флотом отступила в Пан Ти Капую, где были сосредоточены лояльные ей войска. Тем временем солдаты Исизы Тан Була после семи дней осады сдали раамонянам город. Причина, по которой Ань Ти Нетери решила отступать из колыбели Исизы неясна.

Алорк кивнул, но вид черепа на столе определенно подсказывал, что когда-то этот череп знавал лучшие дни.

– Не позволяй этим костям залучить тебя в сети. Конечно, нет ничего плохого в том, что череп может смотреться не самым лучшим образом, но своё предназначение он оправдывает сполна. – Предупреждала Тейя.

Она повернулась к сундуку, который внесли. Ловким жестом она отомкнула задвижки и подняла крышку. Внутри лежало несколько свертков обёрнутые шерстяными платками. Тейя взялась их поочередно разворачивать и явила взгляду кольчугу и нагрудник, серебристо поблескивающий чешуйчатыми пластинами.

«– Моя госпожа, вы владеете самыми превосходными доспехами», – сказал Алорк, положив руку на сердце.

– Ах, вон оно что, – кивнула теперь Тейя. – Ну, тогда душа моя спокойна, Алорк.

Она изысканным жестом поманила писаря к столу. Алорк разглядывал доспехи, после чего протянул руку и приподнял уголок кольчуги, пробуя её вес.

– Легче, чем вы думали, да? – спросил Алорк, проводя пальцами по металлическим кольцам. – Кольчуги делаются из железа.

– Что сделало кольчугу легче без ущерба для прочности. Отчего бы вам его не примерить, благородная мать, не посмотреть, как кольчуга на вас будет сидеть?

– И вправду, отчего бы и нет?

Алорк подхватил кольчугу и, сноровисто её скатав, готовился помочь старухе её надеть. Старуха пригнулась, чтобы пролезть головой в шейную пройму, и сжала в кулаки пальцы, просовывая руки в рукава. Алорк натянул на неё кольчугу, расправил и, изящным движением словно смахнув с нее воображаемые пылинки, отошел в сторону, сведя ладони под подбородком.

– Это не скромная кольчуга, – умильно воскликнул он, – но на вас она сидит как влитая! Как перчатка! Изысканно настолько, что просто нет слов.

Тейя повернулась к столу, где у неё стояло зеркало, лежали щетки, скребки и горшок с ароматным маслом, которым она умащала себя после омовений. Держа на отлете зеркало, она взыскательно себя оглядела. Кольчугу окаймлял зубчатый узор, а на поджаром теле женщины кольчуга действительно смотрелась очень ладно. Металл на очень старом теле казался легче обычной кольчуги и мягко поблескивал на дневном свете, струящемся через приоткрытые складки палатки.

– Удобно, правда? – угодливо спросил Алорк. – В походе в нём можно идти весь день, а на закате ещё и сразиться, испытывая усталость меньшую. И движения не так сковывает. Движения тела будут слитны, разве не так?

Старуха шевельнула бёдрами и сделала несколько пробных движений руками. Кольчуга и впрямь ощущалась ею не такой громоздкой. Она повернулась к своему писарю, чуть накренила голову и оглядел Алорка сверху донизу.

– Сидит впору, спорить не буду. – Сказала Тейя. – Но главное в том, как она будет беречь меня от оружия врагов. Кольчуга хороша при ударах меча, хотя удар способен сломать кости. Нормальное копье или стрела пронзят ее достаточно легко.

– Ну так как, благородная госпожа. Пришлась ли вам броня по нраву?

Тейя открыла было рот, думая что-то сказать, но возобладала тяжесть кольчуги и укорененное чувство субординации. Ноги её подгибались, и она лишь грустно кивнула. Тейя с помощью Алорка вылезла из кольчуги и опустил её рядом с собой, руки кольчугу не удерживали.

– Я вижу, ваш проницательный глаз, несомненно, подметил эту вещь. – Алорк поднял нагрудник и заговорил, держа его на весу. – Однако стоит опасаться, что вес