Дельта чувств - Виктор Иванович Миронов

Весть об удушении царя-солнца молнией облетела весь край. Толпа взывала:

– О господин! О любимый! Ты уже уходишь от нас! На Запад! На Запад! В преисподнюю правоверных. Красная земля, которую ты возлюбил, стонет и плачет по тебе!

Ужасные вопли раздавались по всем аллеям, по всем рощам. Они докатывались до гор Священного хребта Леона. Между тем жрецы с молитвами усадили обнажённое тело задушенного мальчика в селлу. Над его головой продолжало веять опахало из перьев, у остальных в руках были кадильницы. Ханна, оставив пустой собственную селлу, величественно подошла к телу супруга и опустилась на колени у ног мужа.

– О муже мой! О сына мой! О возлюбленный мой! – кричала царица, искусно заливаясь слезами. – О возлюбленный, ты нашёл свой дом! Не покидай того места, где ты будешь пребывать!

«С миром, с миром, на Запад! О великий владыка! Иди с миром на Запад!»

Пели жрецы:

«О жрецы, о пророки, не спешите, не спешите, приостановите свой шаг. Ведь он уходит в страну вечности».

– Звёзды торопят, госпожа. Астерий в ожидании, – торопили царицу.

«С миром, с миром, на Запад. Если будет угодно богу, мы. Снова увидим тебя, повелитель, когда наступит день вечности! Идёшь ты в страну, объединяющую всех людей.»

По знаку данному достойным Батбаалом, иерофантиды Луны оторвали госпожу от ног живого мертвеца. Носилки тронулись в путь к миртовому лабиринту и в них повелитель, одетый, как чадо рождённый. Толпа, рыдая пала ниц, зазвучали трубы, словно приветствовали живого царя.

«Хвала тебе, возносящийся над горизонтом и обегающий небо. Чудесный путь твой – залог благополучия тех, на чей лик падут твои лучи. Могли бы мы, о солнце, шествовать, как ты, не останавливаясь! Ты уходишь на Запад, но продолжаешь существовать. Ты множишь часы, дни и ночи, сам же ты вечен. Ты озаряешь землю, своими руками, отдавая в жертву самого себя и в облике солнца восходишь над горизонтом.»

Когда шествие достигло входа в лабиринт, жрецы поставили селлу на золочённую барку, под пурпурным балдахином и здесь носилки засыпали лепестками роз. Против неё поставили селлу Ханны, супруги мёртвого царя. Тут, царский струг, уменьшенный до разумных размеров, будто бы готовился направиться к Западу, провожаемое плачем народа. За рвом храма Мота располагался своеобразный город: все его строения были посвящены моргающим глазам мёртвых. Город этот и храм его, был как бы преддверием – мостом – соединявшим мир живых с местом покоя. И здесь у ворот Батбаал, первопророк Эшмуна, остановился. Он постучался.

– Кто там? – спросил жрец Мота.

– Мелькарт, повелитель солнца, прибыл к вам и требует, что вы приготовили его к вечному странствию, – ответил Батбаал.

– Может ли быть, чтобы погасло солнце.

– Такова была воля великодержителя. Примите повелителя с должными почестями, окажите Мелькарту все услуги, как подобает, чтобы не постигла вас кара в земной и грядущей жизни.

– Всё сделаем согласно требованию Дуумвира, – произнёс голос изнутри.

Жрецы Эбеса оставили носилки на барке и поспешили удалиться, чтобы не повеяло и на них дыханием скопившейся тут смерти. Было недолгое ожидание. Ворота открылись и из них вышло восемь человек косцов в чёрных мантиях и в капюшонах. При виде их Батбаал сказал:

– Отдаём вам тело господина нашего и вашего. Сделайте с ним всё, что повелевает Эшмун, не забудьте ничего, чтобы великий Мелькарт по вашей вине не испытал неудобств во вселенной.

– Будет так, как требует Мать и Отец, – ответил один из жрецов с закрытым лицом.

Носилки-селлу подняли и внесли внутрь могилы бога. Жрецы бога Мота хором говорили: «Ты идёшь с миром к Астерию. Да достигнешь ты с миром страны праведных и вечных снов!»

Ворота закрылись.

– Теперь, благодарение Дуумвиру, у нас будет новый царь города, – сказал Батбаал первосвященнику Мелькарта. – Этот Мелькарт наведёт порядок среди жрецов своего храма.

– Ого! – ответил тот. – Наверно, это будет строгий владыка! – первосвященник Мелькарта не скрывал своей иронии.

– И воины готовы за него в огонь и в воду, – подтвердил Батбаал.

Между тем у гигантского колоса человека-быка Астерия и огромной ямы – тоффета, остановилась селла с Мощью. Раздался звон медного диска и послышался хор:

«Бог, воплощённый во всех предметах, Эшмун, живущий во всех богах. Он есть плоть живого человека, творец дерева, несущего плоды, он творец оплодотворяющих землю разливов, без него ничто не живёт на земле.»

Тело мальчика извлекли и положили на мраморный поставец, словно для отдыха после дневных трудов. У поставца его ждал косец в руке, которого серебренный серп. Этим ножом он стал быстро срезать у мёртвых стоп подошвы сандалий.

– Что делаешь ты со спящим, брат, – спросил с галереи первосвященник Смерти.

– Очищаю ноги брата моего Мелькарта, чтобы он не грязнил неба, – ответил чёрный иерофант.

Тем временем принесли большой кувшин – урну. Подошла Ханна и видя, что он пуст, спросила:

– Где мой супруг? Где мой божественный сын?

И тут грянул гром диска и зазвучали трубы.

– Прекрасная Аштарет, ты, Владычица звёзд, которая вместе с Астерием делаешь ночи радостными! Возносится твой супруг! Звёзды сходятся и говорят: «Наступает Рождество Солнца и Воскресение».

Мёртвое тело вложили на ладони Астерия и началась наиболее важная церемония, которую совершали над мёртвым мальчиком высшие жрецы Общины Знания. Приблизился первосвященник Мота и объявил присутствующим в лабиринте, что тело спящего есть тело Мощи и все его особенности суть особенностей Мелькарта.

– Даны мне уста, – говорил он устами Мелькарта, – чтобы говорить; ноги, чтобы ходить; руки, чтобы повергать в прах моих врагов. Я воскресаю, я существую, я уже отверзаю небо, я уже делаю то, что повелевает мне Община Знания.

В это время золотое кольцо воскресения вложили в мёртвую ладонь мальчика.

– О моё сердце, – продолжали говорить уста жреца, устами бога, – сердце, которое я получил от матери, которое было у меня, когда я пребывал на земле: о сердце, не восстань против меня и не дай злого свидетельства обо мне в день суда Двух Истин.

Жрецы обвили каждую руку и ногу лентами, на которых были написаны молитвы и заклинания. На грудь положили полный манускрипт книги Некрономикона, причём жрец произносил вслух следующие слова:

– Я тот, которому Эшмун не ставит препятствий. Я – Вчера, и мне известно Завтра. Я очищаюсь от грязного. Я направляюсь в страну обитателей неба. Я вступаю через великие ворота. Боги, дайте мне руку, ибо я буду одним из вас.

Каждая часть тела юноши была теперь обёрнута молитвенными лентами и когда тело