Игорь Святославич - Виктор Петрович Поротников

отвечал Владимир, заметно смущённый напором сестры и присутствием Игоря. – Настасью бояре сожгли на костре, как ведьму, но остался её сын Олег. Отец в нём души не чает, хочет княжество ему завещать, а обо мне и речи не ведёт. Покуда была жива наша матушка, у меня оставалась хоть какая-то надежда удел получить, ибо бояре галицкие за неё горой стояли. Но вот матушки не стало, и все мои надежды пошли прахом…

– И ты осмелился за спиной у отца с боярами в сговор вступить? – произнесла Ефросинья в возникшей паузе.

Владимир ещё больше смутился, но отпираться не стал:

– Что мне оставалось делать, Фрося? Не ждать же, как волу, обуха!

– Отец проведал про заговор и принялся боярам головы рубить, а ты с женой и сыном в бега ударился, так? – продолжала допытываться Ефросинья.

Игорь удивлялся её невозмутимости.

– Так, Фрося, – уныло выдохнул Владимир, – еле ноги унесли от отцовых мечников. Но дружинников моих почти всех побили. Прибыл я к Роману Мстиславичу всего с восемью гриднями.

– Почто Роман Мстиславич не вступился за тебя? – не удержавшись, спросил Игорь.

– Хотел вступиться, да не успел, – ответил Владимир. – Отец мой куда как хитёр! Нанял отряд поляков, и те принялись опустошать земли волынские. Роман Мстиславич начал воевать с поляками и увяз в этой войне, не до меня ему стало. Я между тем перебрался в Луцк, а оттуда в Дорогобуж, но всюду князья гнали меня прочь, трепеща перед отцом моим.

– И ты решил ехать в Киев? – опять спросила Ефросинья.

– Жена моя на том настояла, – кивнул Владимир. – Святослав Всеволодович поначалу был приветлив со мной, обещал помочь. Он вёл переговоры с Рюриком Ростиславичем и братом его Давыдом, чтобы вместе выступить ратью на Галич. Звал Святослав и черниговского князя. Посылал гонца и в Новгород-Северский…

Владимир запнулся.

Игорь и Ефросинья переглянулись.

– Не знаю, что разрушило союз князей, козни ли отца моего иль твой отказ, Игорь, воевать с ним, но остался тесть мой один на один с задумкой своей, – печально продолжил Владимир. – Когда наведались к нему послы из Галича, он мигом меня за порог выставил. К тому времени пришёл ответ от суздальского князя, к которому я обращался за помощью. Не пожелал Всеволод Юрьевич принять меня в своём тереме.

Я поехал в Чернигов, но Ярослав Всеволодович закрыл передо мной ворота. Тогда я повернул коня к Новгороду-Северскому…

Владимир умолк.

Ефросинья глядела на брата, едва сдерживая слёзы.

Игорь теребил перстень на пальце, не зная, что сказать. Он вдруг ясно почувствовал, что и от него могут вот так же отвернуться все князья, оставив его одного за стеной отчуждения. И он, хоть и сидит на столе княжеском, тоже может стать изгоем, как и его шурин.

В этот миг Игорь пожалел, что приютил Владимира.

«Возжелал в летописи красиво смотреться, недоумок! – мысленно обругал он себя. – С древними царями захотел благородством сравниться, мать твою! Выйдет тебе твоё благородство боком, видит Бог!»

С опасениями своими Игорь пришёл к Вышеславу.

– А ты примири тестя своего с сыном и тем самым докажешь, что не токмо справедлив, но и мудр, – посоветовал другу Вышеслав.

– Легко сказать, – проворчал Игорь. – Владимир на жизнь отца покушался, такое не прощают.

– Ежели за дело взяться умеючи, можно и праведника с сатаной примирить, – уверенно сказал Вышеслав.

– Вот ты и возьмись за это. – Игорь взял Вышеслава за плечи. – Тесть мой умён, недаром его Осмомыслом прозвали, и ты неглуп. Умный всегда поймёт умного. А я для этого дела серебра не пожалею!

Вышеслав согласился. Не теряя времени даром, он отправился в Галич.

С тревожным сердцем проводил Вышеслава в дорогу Игорь, будто тот к его заклятому врагу поехал. Прошло несколько дней – и пожалел Игорь, что отпустил друга в Галич. Ведь Ярослав Осмомысл может просто-напросто взять Вышеслава в заложники и потребовать в обмен на него своего беглого сына. Игорь хоть и пообещал шурину не выдавать его никому, но жертвовать ради него Вышеславом даже помыслить не мог. Ради своего друга Игорь был готов принять на себя любой грех.

Терзаясь опасениями, Игорь не находил себе места, перестал навещать любимую наложницу, и та скучала в одиночестве в своей светёлке. С Владимиром Игорь был сух и неразговорчив. Тот, чувствуя неладное, старался не попадаться Игорю на глаза.

Однажды Игорь повелел Владимиру отправляться в Ольжичи, княжеское сельцо, и всё лето жить там.

Видя, под какой надёжной охраной его провожают в сельскую глубинку, Владимир понял, что он теперь скорее пленник, чем гость. Тоскливо стало на душе у Владимира, но выбора у него не было.

Как-то под вечер Игорь заглянул в спальню к жене и застал её в исподней белой сорочице стоящей на коленях перед иконой, освещённой тусклым огоньком лампадки.

Ефросинья молилась вслух, поэтому не услышала, как вошёл Игорь. Она молила Бога о ниспослании удачи Вышеславу и желала ему счастливого возвращения домой.

Игорь замер на месте.

«Уж не влюблена ли моя жена в моего друга?» – мелькнула у него ревнивая мысль.

Игорю вспомнилось, как, прощаясь с Вышеславом перед его отъездом в Галич, Ефросинья с какой-то волнительной трепетностью поцеловала его в уста. Вышеслав собирался вскочить в седло, когда рядом с ним оказалась Ефросинья. Гридни, отправлявшиеся вместе с Вышеславом, тоже садились на коней, поэтому в суматохе никто не заметил этого торопливого пылкого поцелуя. Однако Игорь, находившийся на высоком крыльце, всё видел.

Тогда он не придал этому значения, но сейчас его одолевали смутные подозрения.

Смущённый и расстроенный этими подозрениями, Игорь так же незаметно покинул опочивальню супруги.

На другое утро Ефросинья заявила Игорю, что ей тоже надлежит ехать в Галич.

– Коль попадёт Вышеслав в беду, выручить его смогу лишь я, – сказала Ефросинья, не пряча от мужа встревоженных глаз.

Игорь, терзаемый теми же страхами, не стал противиться.

– Возьми с собой кого хочешь из бояр моих, – сказал он.

Ефросинья тут же назвала несколько имён, словно заранее знала ответ мужа.

– Ещё я возьму с собой нашего младшего сына, – добавила княгиня. – Не возражай, свет мой. Так надо.

Игорь не стал возражать, полностью полагаясь на женское чутьё Ефросиньи. Он лишь помог ей выбрать дары для своего тестя, не поскупившись и на книги, которыми очень дорожил.

Ефросинья уехала столь поспешно, что даже не простилась с братом.

Агафья, которую последнее время было ни видать, ни слыхать, теперь старалась привлечь к себе внимание Игоря. Её призывные взгляды и смелые прикосновения явственно говорили, чего она ждёт от него. Однако Игорь не проявлял желания лечь на