Игорь Святославич - Виктор Петрович Поротников

Частенько они засиживались допоздна, теша душу воспоминаниями прошлых лет, сидя за столом подле оплывших свечей.

– Не тот ты ныне, каким был в молодые годы, – сетовала Агафья, глядя на Игоря блестящими после выпитого вина глазами. – Раньше, бывало, коснёшься тебя рукой где надо, и смело можно сарафан задирать. Ныне не так. Чего ты смурной такой? О Вышеславе печалишься? Зряшное это дело. Ефросинья не даст его в обиду.

Игорю тоже хотелось верить в это.

Устав от холодности Игоря, Агафья сказала ему однажды:

– Отпусти меня в Ольжичи, ко Владимиру. Он-то, чаю, мною не побрезгует, без жены ведь кукует молодец. Помнится, любил он украдкой пощупать меня за мягкие места!

– А ты и рада! – нахмурился Игорь. – Стыда в тебе нет!

– Ой, кто бы говорил! – поморщилась Агафья.

Игоря это вывело из себя.

– Ну-ка, раздевайся! – рявкнул он, толкнув Агафью к постели. – Чего глаза вытаращила? Тебе же этого хочется, потаскуха! Ублажу я тебя, мало не покажется!

Видя, что Игорь яростно срывает с себя одежды, Агафья тоже принялась обнажаться.

– Дверь хоть запри, скаженный! – промолвила она, уже лёжа в постели и останавливая Игоря, устремившегося к ней, жестом руки.

Игорь, ругнувшись под нос, торопливо задвинул засов.

Далее он действовал скорее по наитию, нежели подчиняясь страсти.

Нагота Агафьи в её тридцать шесть лет была уже не столь соблазнительна. Её бёдра, округлые под платьем, лишённые покрова, выглядели довольно рыхлыми, на животе выделялись жировые складки, обвислые груди утратили былую упругость и привлекательность. Впрочем, пухлые руки Агафьи были по-прежнему красивы. И волосы, распущенные по плечам, оставались столь же густыми и длинными.

Видимо, Агафья прочитала что-то по лицу Игоря, так как попросила его задуть свечи.

Но и в полной темноте Игорю не хватало того пыла, от которого Агафья приходила в экстаз лет десять тому назад. Чувствуя, что желание гаснет в нём с каждым новым движением, Игорь кое-как довершил начатое столь бурно. Изобразив усталость, он лёг рядом с Агафьей, чувствуя, что она ждёт от него продолжения.

Словно извиняясь, Игорь заговорил о племяннике, сыне Агафьи:

– Отроку шестнадцатый год пошёл ныне, пора ему стол княжеский давать. Как думаешь, Агаша?

– Пора, – негромко отозвалась Агафья.

– Дам-ка я сыну твоему город Рыльск, что на Сейме-реке, – сказал Игорь.

Агафья в знак благодарности прильнула устами к щеке Игоря.

Кроме поцелуя Игорь ощутил на своём лице также женские слёзы, но ничего не сказал, догадываясь, чем именно они вызваны.

* * *

Вышеслав вернулся из Галича в середине лета. Ефросиньи с ним не было.

– Захотелось твоей жене погостевать в отчем доме, разве мог я ей запретить это? – делился пережитым с Игорем Вышеслав. – Тесть твой дары принял и согласился с тем, чтобы сын его до поры до времени обретался в Новгороде-Северском. Поначалу, правда, Ярослав требовал выдать ему Владимира на суд. Кабы не Ефросинья, не удалось бы мне отстоять шурина твоего.

– Как думаешь, удастся Фросе вымолить у отца прощение Владимиру? – спросил Игорь у Вышеслава.

– Бог ведает, – Вышеслав пожал плечами, – ибо сильно озлоблен на сына своего Ярослав Осмомысл. Однако и дочь свою он сильно любит, ни в чём ей не отказывает. При известной изворотливости Ефросинья сможет добиться многого.

– Видел ли ты незаконного сына Ярослава? – поинтересовался Игорь. – Каков он?

– Конечно, видел, – усмехнулся Вышеслав. – Бояре галицкие втихомолку называют его Олег Настасьич. Молодец хоть куда! У Владимира перед ним лишь одно превосходство – он в законном браке рождён.

– Кому же Ярослав трон свой прочит?

– Олегу. И не скрывает этого.

– Вот видишь! – воскликнул Игорь. – Как я смогу примирить Владимира с отцом, коль меж ними Олег Настасьич стоит…

– Надо внушить Ярославу Осмомыслу, что один сын – одна опора его трону, два сына – две опоры, – сказал Вышеслав и подмигнул Игорю.

– Как же внушить ему такое? – слегка растерялся Игорь.

– Время подскажет как, – твёрдо произнёс Вышеслав. – Помни: время – самый надёжный советчик и самый беспристрастный судья.

Игорь с восхищением посмотрел на Вышеслава: ему бы его уверенность и знание жизни!

Глава восьмая. Ссора

Поздней осенью в Новгород-Северский вернулась Ефросинья с сыном Святославом, привезя от отца множество богатых даров.

Она сообщила брату, не скрывая своей радости, что он может вернуться в Галич.

– Отец прощает тебя и даёт тебе в удел город Свиноград, – сказала Ефросинья, едва обнявшись с Владимиром, который выглядел ошеломлённым.

Игорь в восторге от такого успеха подхватил Ефросинью на руки и закружился с нею по гриднице, восклицая:

– Ай да Фрося! Ай да умница! Ай да светлая головушка!

Едва Игорь опустил жену на пол, к ней подскочил Вышеслав и расцеловал в обе щеки.

– Я говорил тебе, что жена у тебя – чистое золото! – сказал он Игорю.

Находившийся тут же Бренк только крякал от удовольствия, не зная, как выразить свою радость от случившегося.

– Чего смурной такой? – Бренк хлопнул по плечу Владимира, тот вздрогнул от неожиданности. – Радуйся! Закончились твои скитания, скоро сядешь князем в Свинограде! Кланяйся сестре за это.

Владимир натянуто улыбнулся.

Боялся он возвращаться в Галич и не знал, как скрыть это. Владимир уже и жену с сыном перевёз из Киева в Новгород-Северский, прижился он тут. Но делать было нечего.

По первопутку в канун Рождественского поста двинулся бывший изгой в Галич.

Игорь дал в сопровождение шурину отряд дружинников. Вручил ему и послание для тестя, в котором превозносил до небес его великодушие и мудрость.

Зиму Игорь провёл счастливо.

На Рождество приезжал к нему Ярослав Всеволодович с заверениями в дружбе. Попутно Ярослав сетовал на то, что, мол, князь киевский им помыкает, торговых гостей от него переманивает.

– Уж коль Суздаль вровень с Киевом стоит, то чем Чернигов хуже?! – возмущался Ярослав.

Игорь сказал на это, что Святослав Всеволодович привык ко всегдашней покорности Ярослава, потому и не считается с ним.

– К примеру, Рюрик Ростиславич не сгибается перед Святославом, так тот и обращается с ним как с равным, хотя Рюрик намного моложе Святослава. Или взять суздальского князя, он и вовсе в сыновья Святославу годится, а держится с ним на равной ноге.

– Я тоже решил полновластным князем стать, – признался Ярослав, – надоела мне опека Святослава. Вот ты, брат, на Киев не оглядываешься, и Святослав тебя уважает. Рюрик тебя побаивается, а Ярослав Осмомысл с тобой дружбу водит.

Игорь позволил себе самодовольную ухмылку.

– Я знаю, брат, что ты искал подо мной Чернигова, но я тебя не осуждаю за это, – продолжил Ярослав. – Тебе с твоим ретивым