Мария I. Королева печали - Элисон Уэйр

– Не знаю, – замялась Мария. – Он очень красивый, но…

– Он пройдоха! Мне кажется, он хочет продвинуться, выгодно женившись. А что от этого выиграете вы? Люди говорят, он очень поверхностный, безответственный и неуравновешенный.

– Не самый подходящий вариант для будущего мужа, да? – Марии вдруг стало интересно, каково это, когда тебя обнимает и целует подобный мужчина.

– Определенно, мадам!

* * *

На следующий день пришло письмо от Сеймура. Он разговаривал со своим братом, лорд-протектором. К сожалению, старший брат остудил пыл младшего, сказав, что ни один из них не рожден, чтобы быть королем и тем более жениться на дочери короля.

Мне следует довольствоваться тем, что есть, и я не должен пытаться прыгнуть выше головы. Он сказал, Ваше Высочество никогда не согласится на подобный брак. Я ответил, что завоюю Вас в своей обычной манере, однако он очень строго предупредил меня, чтобы я оставил все попытки добиться своего. Теперь мне хотелось бы узнать, что именно доставит удовольствие Вашему Высочеству.

Был ли предел самонадеянности этого мужчины?

– Ответа не будет, – сказала Мария гонцу.

Уж она постарается сделать так, чтобы никто, кроме Сьюзен, не узнал об этом странном предложении руки и сердца.

* * *

Когда в марте они переехали в Челси, Екатерина по-прежнему носила траур, хотя и выглядела более веселой. Дворец оказался восхитительным, несмотря на черную драпировку в комнатах. Женщины гуляли вдвоем по цветущим садам или слушали игру придворных музыкантов. Когда они исполнили одну из песен на слова покойного короля, Марию захлестнула волна печали. Она вдруг снова со всей остротой поняла, что ей никогда больше не суждено увидеть отца. Екатерина взяла ее за руки, уговаривая рассказать о своих чувствах, и женщины просидели до глубокой ночи, вспоминая отца и мужа, ушедшего в мир иной.

Марии нравилась жизнь в Челси; она наслаждалась обществом Екатерины и с удовольствием помогала Елизавете в учебе. Однако Елизавета, настоящая молодая леди тринадцати лет, причем очень волевая, твердо пресекала все попытки себя опекать.

– Как грустно, что они так быстро растут, – пожаловалась Мария, когда Елизавета решительно отвергла предложение сестры помочь ей выбрать ткань на платье. – Кстати, а вы смогли повидаться с королем, моим братом?

– Нет. – Екатерина выглядела раздосадованной. – Когда я покидала двор, он прислал мне трогательную записку с пожеланием счастливого пути. Однако мне показалось, будто он прощался со мной навсегда. С тех пор все мои просьбы навестить его демонстративно игнорировались. Я пишу ему каждую неделю, но до сих пор жду ответа. После коронации его тщательно охраняют, а точнее, контролируют советники. Когда я посещаю королевский двор, люди приветствуют его как нового Давида, или Самуила, или молодого Иосию.

Мария оцепенела. Иосия был юным царем Иудеи, который истреблял идолопоклонство и учреждал подлинную веру в Бога. Неужели это означало, что Эдуарда удалось обратить в протестантизм и теперь он будет заражать Англию ересью?

– Он еще просто ребенок, – сказала Екатерина, – хотя все твердят, он настолько зрелый для своего возраста, что прямо сейчас может стать отцом народа.

– Полученное им воспитание, не говоря уже о безудержной лести, сделало его развитым не по годам, – заметила Мария, не зная, можно ли поделиться с мачехой своими страхами. – Полагаю, мы должны радоваться такому королю. Он очень умен и отлично образован. Но меня тревожит, что вас не допускают к нему. Вы всегда были для него любящей матерью.

– Мы должны благодарить за это Сомерсета! – с горечью воскликнула Екатерина. – Люди превозносят этого человека за либеральные взгляды и называют Добрым герцогом. Как же плохо они его знают! И мы должны смириться и терпеть его правление, пока королю не исполнится восемнадцать.

Для Марии стало маленьким чудом то, что Екатерина так враждебно относится к Сомерсету. Впрочем, как-никак он лишил ее регентства.

* * *

В разгар весны было очень приятно находиться на свежем воздухе. Мария и Екатерина много времени проводили в саду. Надев перчатки и передники, они помогали садовникам с сезонными работами, в то время как Елизавета корпела над книгами или играла с собаками. Жизнь в Челси текла мирно и размеренно, но при всем при том что-то тревожило Марию. Оплакивая бессонными ночами своего отца и тревожно гадая, что готовит ей будущее, она нередко вставала с постели и бралась за книгу, чтобы отвлечься от мрачных мыслей. И вот позапрошлой ночью она остановилась у окна и замерла, залюбовавшись садом, особенно прекрасным в серебряном лунном свете. Внезапно она заметила мужчину и женщину, которые, подбежав друг к другу, слились в страстном объятии. Столь радостное проявление любви казалось невероятно трогательным, но тут пара направилась в сторону дома, и Мария узнала свою мачеху и – девушка не поверила своим глазам – Томаса Сеймура, который совсем недавно ухаживал за ней самой. Нет, но какой наглец! Что касается Екатерины, то Мария с трудом могла осознать увиденное. Как женщина, меньше двух месяцев назад похоронившая своего венценосного супруга, посмела даже помыслить о связи с другим мужчиной?! Какое позорное и безнравственное поведение!

Мария в ужасе наблюдала за тем, как любовники вошли во дворец. Могла ли она ошибиться? Но нет! Она достаточно ясно видела их лица, и характер их отношений не оставлял никаких сомнений. Так вот почему Екатерина колебалась, приглашая к себе Марию!

Следующей ночью Мария опять встала у окна, чтобы окончательно удостовериться. И Сеймур снова пришел. Екатерина уже ждала его. Произошло очередное нежное воссоединение. Мария в отвращении отпрянула от окна. На следующий день, когда женщины поплыли на барке по Темзе, чтобы посмотреть на новый роскошный особняк Сомерсета на Стрэнде, Марии с трудом удавалось быть вежливой с мачехой.

– Он ведет себя так, будто он и есть король! – пробормотала Екатерина. – Он со своей женушкой два сапога пара! Противно смотреть, как она кичится и важничает!

Мария промолчала. Она с удовольствием пригласила бы герцогиню, которая ей нравилась, в Челси, однако Екатерина наверняка была бы против, и Мария внезапно поймала себя на том, что хочет уехать.

В Великую субботу, перед Пасхой, она навестила Нан в Сионском аббатстве, еще одной резиденции лорд-протектора. Аббатство стояло в строительных лесах, воздух звенел от стука молотков.

Нан, разодетая в бархат и увешанная драгоценностями, приняла гостью крайне церемонно и вела себя как королева. Мария была неприятно удивлена подобной переменой и возникшей между ними непривычной дистанцией. Она никогда не была снисходительной к своим друзьям и теперь пришла в раздражение.

Вино подали в комнату, которую Нан, совсем как королевская особа, превратила в зал для