Караван - Абай Тынибеков

сторону стены. Пошарив рукой в ямке, он нащупал что-то маленькое и твердое. Поднеся предмет к лицу, он увидел осколок глиняной посуды. Туллия оставила знак. Где-то невдалеке за небольшой канавой, что тянулась вдоль стены, тихо залаяла собака. Радха присел и оглянулся. Никого не заметив, он выпрямился и шагнул к веревке, но в этот момент услышал чей-то голос и вновь оглянулся. Из канавы появился чей-то силуэт. «Молосс следит», – мелькнуло у него в голове.

– Эй, щелавека, мая сказайть ти щтойта кощет, – не совсем понятно, но на его родном языке произнес силуэт, приближаясь к нему сквозь низкие кустики на склоне канавы.

Радха присел, не сводя с него глаз, пошарил рукой по земле вокруг себя и, нащупав какую-то палку, сжав ее в руке, выпрямился, отступив спиной к стене.

– Мая ти враг нету. Мая щтойта сказайть нада ти, – вновь, но уже тише произнес тот, подойдя к нему и остановившись в нескольких шагах от него.

– Ты кто такой? – пытаясь в наступивших сумерках рассмотреть его лицо, тихо спросил Радха.

– Мая бил шэньду миного раза. Тама твой земли. Тама твой дома, – сказал человек. – Мая знайть ти. Корощий ружий ти мая покупайть.

Радха теперь узнал его. Это был тот самый торговец, которого с Бхаратом они впервые встретили на базаре. Радха напрягся. Ему стало не по себе от того, что этот человек вдруг появился здесь, в этом месте. Он с опаской оглянулся по сторонам. Вокруг никого не было.

– Я узнал тебя. Что тебе нужно от меня? – спросил он человека.

– Ланыпи мая ощень плеха. Мая щелавека ощень плеха. Мая итти нощь вада гуйшуй. Итти аньси. Итти канцзюй мая нада, – он показал рукой на северо-запад, – ти нада дарога там, – он показал рукой на восток, – дарога мая земли. Мая кощет ти сказайть дарога мая земли. Мая ти тарговля нада. Ти итти даюань. Итти шулэ. Итти со цзюй. Итти юйтянь. Итти мая дуньхуа. Мая дома дуньхуа. Ти галава знай дарога там. Ти корощий щеловека.

– Подожди, я, кажется, понял тебя. Ты ночью уходишь отсюда, потому что тебе здесь плохо. Ты хочешь торговать со мной и объясняешь мне дорогу в твои земли. А эти вот дуньхуа, шулэ, это города, да? – Радха начал понимать его.

Тот, слушая его внимательно, закивал.

– Тогда мне нужно запомнить их. Ты можешь повторить? – попросил его Радха и приготовился загибать пальцы.

– Ланыпи, – начал человек и показал рукой на землю.

– А, этот город по-вашему Ланыпи, – догадался Радха.

Человек кивнул и медленно продолжил, после каждого слова делая паузу: – даюань, шулэ, со цзюй, юйтянь, дуньхуа.

Радха дважды повторял каждое слово и загибал палец.

– Вот это все тоже города, да? И на пути в твою землю они расположены в этом порядке, начиная от этого города, да? – спросил он.

Человек кивнул.

– А в какой стороне отсюда находится Даюань? – уточнил Радха.

Человек показал рукой на северо-восток.

– Понятно. А далеко до него отсюда? – спросил он.

– Ощень далеко, – он показал два пальца, – тисищ ли, – сказал он, а потом показал пол-пальца и сказал, – ищо вота.

– А, две с половиной тысячи ли, – догадался Радха. – А сколько это значит? Одно ваше ли, это сколько будет? Тьфу ты, как же понять-то мне тебя?

– Фарсак? – спросил человек.

– Да, скажи в фарсахах, – обрадовался Радха.

Тот кивнул и одиннадцать раз показал по десять пальцев.

– Сто десять фарсахов? – удивился Радха.

Человек кивнул.

– Мм-да. Бхарат говорил нам что-то об этих фарсахах, но я не запомнил. Надо уточнить, – шепча, рассудил Радха.

– Бкарата щелавека нету корощий, – вдруг сказал человек.

Радха удивленно посмотрел на него.

– Ти корощий. Бкарата нету, – кивнул человек.

Радха понял его, но не знал, что сказать.

– Мая Гу Кэ, – неожиданно произнес человек и приложил ладонь к своей груди.

– Я Радха, – сразу догадавшись о том, что он назвался, представился Радха.

Человек поклонился и тихо ушел, растворившись в темноте. Радха долго смотрел ему вслед, затем мотнул головой и стал взбираться на стену, при этом шепча: «Ланыпи, даюань, шулэ, со цзюй, юйтянь, дуньхуа, сто десять фарсахов».

* * *

Туллия выглянула из двери и увидела стоящего под деревом Радху. Она подошла к нему, желая убедиться, что это он, затем повернулась и пошла вдоль стены дома Трибалла. Радха оглянулся по сторонам и последовал за ней. Они обошли стену, зашли за угол, потом прошли еще несколько десятков шагов и повернули вправо, в сторону от дома. Здесь был пологий склон. Они спустились по нему к небольшому саду. Вокруг было темно и тихо. Туллия остановилась, не доходя до небольшого дерева, и повернулась к Радхе, указывая рукой в сторону этого дерева. Он понял и пошел к нему.

– Осторожно, Радха, это гранатовое дерево и у него очень колючие ветки, – тихо предостерегла его Роксана. Она сидела на широкой скамье под его тонкими ветвями. Радха присел рядом. Он едва различал ее лицо. Она взяла его за руку.

– Хорошо, что ты пришел. Я ждала, – тихо произнесла Роксана, смотря ему в лицо.

– Я тоже рад, – прошептал Радха. – Днем, наверное, здесь красиво.

– Да, очень. Я часто бываю в этом саду, и это дерево меня знает. Когда мне становится грустно, то я прихожу сюда. Здесь тихо и уютно. А еще в этом саду меня всегда посещают хорошие мысли. Теперь здесь я буду думать о тебе, – она нежно погладила его по щеке.

Радха взял ее теплую ладонь в свои руки.

– Как хорошо, что твой отец направил тебя в мой город. Иначе мы с тобой не встретились бы никогда, да? А еще хорошо, что наши отцы знакомы между собой. Ты сразу мне очень понравился, – Роксана положила голову на плечо Радхе.

– Да, Роксана, ты тоже мне сразу и очень понравилась, – прошептал Радха, вдыхая тонкий аромат, исходящий от ее волос.

– Я все время думаю о тебе. Мне грустно от того, что ты скоро покинешь меня. Я не могу не помнить об этом. Мне плохо становится от этого. Как я буду жить без тебя? Ты заполнил все мое сердце. Оно не выдержит расставания с тобой. Я боюсь этого дня. Что нам делать, Радха? – Роксана подняла голову и посмотрела Радхе в лицо.

Радха обнял ее и прижал к себе. Они задумались об одном и том же.

– Я вернусь к тебе, Роксана. Скоро вернусь. Пройдет зима. Откроется путь через перевал, и я вернусь к тебе, – прошептал Радха.

– Целая зима! Это так долго! Я с полудня не находила себе места, ждала тебя, а ты