Лицом к лицу - Александр Николаевич Кутатели

— Эх, барыня, — безнадежно покачал головой пожилой крестьянин, — без русских все равно с турками не справиться.

— Конечно, не справиться, если ваши парни будут разбегаться по домам, — упрекнула его Тереза. — На Россию, дорогой, нечего рассчитывать, она нам сейчас ничем помочь не может.

— Не знаю, а только в деревне все говорят: «Без России воевать не будем».

— Вот оттого, что так говорят да так делают, и валятся все напасти на нас, — строго отрезала вконец рассердившаяся барыня, вытирая передником вымытые теплой водой руки.

Дальше поросенком занялась Майко. Она надела его на вертел, разгребла угли и на двух рогатках укрепила вертел над огнем. Потом разбила в тарелку яйцо, развела его уксусом и гусиным пером смазала этой смесью поросенка, чтоб он лучше зарумянился, чтоб корочка во рту хрустела.

— Вот это я понимаю, — произнес Джаджана, облизнувшись, — молочный! Такого целиком, с косточками, кушают!

— У меня таких еще восемь осталось, — похвасталась Тереза.

Крестьянин посмотрел по сторонам и кашлянул.

— Барыня, — проговорил он с таинственным видом, — хочу тебе что-то сказать. Если есть время, выйди на минутку.

Тереза вышла из кухни, села на длинную лавку, стоявшую у стены, посадила рядом с собой Джаджана, достала из кармана четки и, перебирая их, приготовилась слушать.

— Вот какое дело, барыня, — начал Джаджана, поковыряв кизиловой палкой землю, — крестьяне бунтуют, решили отнять у помещиков землю…

Тереза сразу же нахмурилась и насторожилась.

— Но ведь у меня нечего отбирать. Сам знаешь, что у меня осталось.

— И то правда… у тебя, конечно, ничего не возьмешь, но вот у твоего брата Отия совсем напрасно пропадает земля. На леса его в Саркойе тоже зарятся…

— То, что ему полагается по закону, у него никто не смеет взять, — вступилась за брата Тереза, — а излишек у него забрали… в Шубани, по берегу Квирилы… Что же еще им надо? Правду говорят, что у волка волчьи повадки, ненасытный он зверь, уж как повадится в стадо, не отстанет, пока не прикончат его овчарки. Так пусть же знают они, что у нас есть защитники! — чуть ли не прикрикнула на Джаджана Тереза. — Пойми, нет такого закона, который разрешил бы брать чужое добро силой!

— Чужое? А вот мужики говорят, что добро это — их, народное… берут взятое помещиками у народа…

— Слышали мы это. Лодыри и лежебоки так говорят. Хотят получить нажитое чужим трудом. Грабители! Ну, ты сам скажи, как перед богом: что можно у меня отобрать?

— У тебя, конечно, пожалуй, ничего не осталось, все в порядке, можно сказать, — слукавил Джаджана. — Вот только Чинчареули… Сколько там будет? Семь или больше десятин?

Упоминание о Чинчареули пришлось не по душе Терезе. «Вон на что они метят!» — встрепенулась она, нервно перебирая четки.

— Не только семь, а и пяти не будет!

— Ой, барыня, что-то ошибаешься ты, — с той же лукавой улыбкой возразил Джаджана. — Я ведь рядом живу, твоя земля прямо к моему двору примыкает. Там, если даже на глаз прикинуть, по-моему, меньше семи никак не будет…

— Пусть даже десять — ну и что ж? — возмутилась барыня назойливостью гостя и гневно подняла брови. — Ну, заберете Чинчареули, а что ж, по-вашему, одно Набогиреви прокормит нас?

Свирепый взгляд Терезы заставил Джаджана сначала как будто отступить. Однако, помолчав, он продолжал гнуть свое:

— Набогиреви, конечно, что и говорить, не хватит, но Зварбело, Карчхави, Квасаберткела — это ведь тоже твое.

— В Зварбело и Карчхави земля никуда не годится, не родит она.

— Что ты, барыня, что ты! — не соглашался Джаджана. — Там земля даже лучше, чем в Чинчареули. Там же река, она ил наносит, очень даже там плодородная земля.

Терезе больше всего хотелось сохранить за собой Чинчареули. Вся нахохлившись, она продолжала горячиться:

— Ну и пусть даже очень плодородная, а все же Чинчареули никто не посмеет тронуть!

Джаджана приумолк. Он почему-то мялся, нервно теребил бороду, бросал исподтишка испытующие взгляды на барыню, потом снова вперил глаза в землю и, видать, никак не мог решиться сказать то, что ему очень хотелось сказать, — самое главное.

Наконец, набравшись смелости, он раскрыл Терезе свой замысел:

— Ты, барыня, на меня не сердись. А только вот что я хочу сказать для твоей же пользы. Я так думаю: если, не дай бог, мужики в самом деле начнут отбирать земли, то не лучше ли будет тебе, с твоего, так сказать, согласия, передать Чинчареули мне и моему сыну? Ну, а если правительство решит потом возвращать захваченное обратно помещикам, ни я, ни Лукайя, конечно, не будем ссориться с тобой, Чинчареули опять будет твое.

Но лучше бы Джаджана умолчал о своих намерениях. Вскочив точно ужаленная, Тереза обрушила на него такой град упреков, что он не знал, как ему унести ноги.

— Очень мне не нравится, Джаджана, твой разговор! Только врагу могла прийти в голову такая злодейская затея. Что за чепуху ты плетешь? Как это так — могут отбирать у людей земли, унаследованные от дедов и прадедов? Что я, Ананов какой-нибудь, владелец поместий, что ли, чтобы Чинчареули у меня отобрали!

— Нет, барыня, — ответил, тяжело поднявшись с лавки, Джаджана, — не подумай, ради бога, дурного. Ни я, ни Лукайя вовек не забудем ни твоей, доброты, ни доброты, царствие ей небесное, матушки твоей Дареджан. Мы ведь все хотим устроить для вашей пользы, потому я так и сказал. Ну, а если Чинчареули тебе оставят, тогда уважь нашу просьбу, дай его на будущий год в аренду мне и Лукайя. Сил не пожалеем, чтобы тебя, благодетельницу нашу, за все отблагодарить.

Терезе ясны были намерения хитрого Джаджана: «Чинчареули у него под боком, вот он, жулик, и решил под шумок прихватить его. Да, если уж крестник моей матери на такие дала идет, то чего же ждать от других!»

— Ты, милый человек, так бы и сказал с самого начала: дескать, все протягивают лапы на чужое добро, и я тоже хочу. Но кто вам это позволит?

Джаджана снова потеребил свою бородку и оперся на посох.

— Вот ты, барыня, — повысил он голос, — сидишь дома и не знаешь, что делается в деревне. Народ говорит: «В России уж давно землю у помещиков отобрали и крестьянам передали, а Грузия будто заповедник какой-то — ничего здесь трогать нельзя! Вот увидишь, не сегодня-завтра начнется… Силой будут брать землю. Отобрали уже и у Ананова, и у Тьебо, и у Церетели, и у твоего брата, Отия Мдивани… А если бы ты знала, кто этим руководит, кто народ подбивает!