Дассария - Абай Тынибеков

выпрямился, поднял руку и резко опустил её. Одиннадцать его воинов со всех сторон бросились на хунна. Вопреки ожиданию Цары, тот не растерялся, быстро развернулся, тут же выхватил нож и прижался спиной к коню. Брошенный кем-то аркан он увидел вовремя и пригнул голову. Петля зацепилась за щит, сдернув его на землю. Саки обступили его и взяли в круг. Он стоял, широко расставив ноги и следя за ними глазами. Цара кивнул, и четверо воинов двинулись на него. Полоснув перед ними ножом, он сделал резкий выпад и нанёс сильный удар одному из них. Тот схватился за грудь и упал навзничь. Трое других накинулись на него, пытаясь выбить нож и связать ему руки, но, как только коснулись его, тут же разлетелись в стороны. Хунн был очень силён. Теперь на него двинулись сразу пятеро воинов, выставив перед собой копья. Он наотмашь ударил своим ножом, перерубив два древка, но три копья упёрлись ему в грудь остриями наконечников. Тяжело дыша, он замер. Двое других саков подошли к нему с боков, намереваясь отнять оружие, но не заметили, как он развернул нож и уколол им жеребца. Тот от боли вздыбился и отпрянул в сторону. Этого мгновения хунну хватило, чтобы отпрыгнуть назад и вновь нанести удар по копьям. Ещё два древка были перерублены им, но третье остриём угодило ему в правую руку, и он выронил нож.

Цара не ожидал такого сопротивления. Обозлённые саки навалились на него все вместе и повалили на землю. Он рычал и барахтался, нанося им удары кулаками, коленями и головой. Цара уже не хотел видеть этой нескончаемой возни, устроенной всего лишь одним человеком. Он подошёл к его изголовью, сорвал с него шлем, хлестнул плетью по его лицу, наступил ему на горло и придавил его с усилием. Тот завертел головой, пытаясь освободиться из-под ноги. Кровь, хлестнувшая из нанесённой плетью раны, стала обильно заливать ему глаза, попадая в рот и нос. Он начал задыхаться. Воины уже связывали ему руки. Цара отошёл. Хунна подняли на ноги. Не дав ему опомниться, десятник накинул на его голову кожаный мешок с прорезями для доступа воздуха. Немного отдохнув, подхватив своего раненого товарища, отряд быстро двинулся в обратный путь, ведя на привязи захваченного хунна, оставив его жеребца. К полудню они уже вышли к своим лошадям.

* * *

Дассария ждал возвращения тысячника Цары. Он верил, что ему удастся исполнить его поручение, очень опасное, но весьма важное.

Наступила пятая ночь, как отбыл Цара. Лагерь готовился ко сну. В царский шатёр вошёл Тимей.

– Дассария, прибыл Цара, – взволнованно произнёс он.

– Где он? – Дассария вскочил на ноги.

– Здесь, – кивнул Тимей и выглянул из шатра.

Вошёл Цара, склонил голову и замер.

Дассария подошёл к нему, взял за плечи, осмотрел, убеждаясь в том, что с ним всё в порядке, после чего спросил:

– Как ты, как твои люди?

– Властитель, благодарю тебя, я здоров. Вот только один из моих воинов получил очень сильное ранение. Боюсь, он не выживет. Все остальные целы и невредимы. Прошу, взгляни на нашу добычу, – устало улыбнулся тысячник и отступил в сторону.

Двое стражников ввели в шатёр высокого, широкоплечего, великолепно сложенного мужчину со связанными руками и мешком на голове. Всё его тело было забрызгано кровью. На поясе висели пустые ножны от большого ножа. Он ничего не видел, отчего неуверенно переставлял ноги. Цара кивнул одному из стражников. Тот ловко скинул с пленника мешок. От яркого света хунн прищурил раскосые глаза. Широкое скуластое лицо, покрытое кровью и потом, пересекала тёмная, сочащаяся сукровицей полоса. Две длинные косички свисали от висков. На самой макушке волосы были стянуты узлом тонкой кожаной полоской и тугим конским хвостом падали на спину. Тонкий с горбинкой нос часто раздувался большими ноздрями. Плотно сжатые разбитые губы слегка подрагивали. Привыкнув к свету, он злобно уставился на Дассарию, понимая, что именно он здесь старший. Вошёл Чардад, обошёл пленника, оглядывая его, и молча присел у очага.

– Кто он? Где ты нашёл его? – не сводя глаз с захваченного, тихо спросил Дассария.

– Хунн, властитель. Он в одиночку появился в долине и вошёл в лес, – ответил Цара.

– Царь Касс описывал их другими, не такими могучими, как этот. Что он делал в лесу? – отойдя и присев рядом с Чардадом, вновь спросил Дассария.

– Что-то искал, властитель. Вёл себя уверенно и спокойно. Очень силён. Их лагерей в той стороне нет, только дозоры изредка осматривают равнину, от которой начинается непроходимый лес. Может, высматривал дорогу для проведения войск? Не могу знать, – пояснил Цара.

– Может быть, – задумчиво протянул Дассария. – Оставь его здесь, а сам отдыхай. Ты устал.

– Повинуюсь, властитель, – склонился тысячник и покинул шатёр.

– Тимей, дорог каждый день, начнём, – Дассария кивнул брату.

Тот выскочил из шатра. Через мгновение он вернулся с Тафуц. Дассария и Чардад поднялись, приветствуя её. Пленник мельком взглянул на неё и прикрыл веки.

– Тафуц, это хунн. Спроси у него, как его имя, – обратился к женщине Дассария.

Она повернулась к хунну, окинула его изучающим взором и лишь после этого что-то сказала ему на странно звучащем языке какими-то короткими, будто оборванными, словами. Услышав её голос, пленник вздрогнул, напрягся, но тут же совладал с собой, удивлённо посмотрел на неё и, чуть помедлив, что-то тихо ответил. Тафуц повернулась к Дассарии:

– Властитель, его имя Муццуй.

– Кто он? И что делал в лесу, где его захватили мои люди?

Тафуц вновь обратилась к пленнику. Тот продолжал удивлённо смотреть на неё, но отвечал без задержек.

– Властитель, он охотник. Когда его пленили, он выслеживал медведя, – перевела его слова Тафуц.

Дассария был очень доволен тем, что Тафуц оправдала его надежды и что теперь он будет обладать всеми нужными ему сведениями.

– Спроси, есть ли у него семья, и если да, то где она находится. Также пусть поведает мне о том, кто правит у них, где его ставка, сколько у них войск и где расположены лагеря, – попросил её Дассария.

Она задала пленнику вопросы. Он что-то коротко ответил и опустил голову.

– Семьи у него нет. Его правитель – великий шаньюй Мотун. Их много. Это всё. Больше он ничего не скажет, – перевела Тафуц.

– Да, не так уж и много он сообщил. Что ж, придётся говорить с ним иначе, – Дассария взглянул на Чардада.

Тот понимающе кивнул и направился к выходу, бросив стражникам:

– Ведите его за мной.

Оставшись в шатре с царём и Тимеем, Тафуц тихо произнесла:

– Он действительно охотник.

– Тафуц, ты веришь его словам? – удивился