Тамара. Роман о царской России - Ирина Владимировна Скарятина

Позже Анна Семёновна меня купала и помогала удобнее лечь в постели, приговаривая с нескрываемой надеждой: "Ну, может быть, сейчас начнётся!"

Но по-прежнему ничего не начиналось! И вот однажды ночью я сильным приступом хохота добилась наконец желаемого и с беспокойством ожидаемого "разрешения". Уже довольно поздно, около одиннадцати, кто-то (я так и не узнала, кто, хотя подозревала, что Ванька, "взявший ситуацию в свои руки") позвонил в Петербург Профессору, сообщив, что у меня отошли воды и тому нужно поскорее приехать.

"Вы как раз успеете на последний поезд", – произнёс таинственный мужской голос, и сильно взволнованный Профессор без промедления ко мне отправился вместе с кучей своих помощников.

Итак, пока я мирно сидела в ванне, не испытывая ни малейшей боли и радостно с Анной Семёновной болтая, вдруг прозвенел дверной колокольчик, и, к нашему удивлению, в следующую же минуту помещение было заполнено мрачного вида процессией. Первым вошёл Профессор, очень важный и напыщенный; затем пара его ассистентов; ещё одна акушерка, призванная помогать Анне; а за нею два санитара, что несли какого-то странного вида свёртки. Все они были чрезвычайно серьёзны, и, когда Анна Семёновна к ним удивлённо направилась, Профессор сразу заметил: "А, так она в ванне? Прекрасно, Анна Семёновна, прекрасно. Очень правильно при начале родов. Ведь нет ничего лучше хорошей тёплой ванны; она же смягчает ткани, ну, и всё такое".

"Да, и всё такое …" – пробормотала изумлённая Анна Семёновна, в то время как Профессор стал по-деловому раздавать указания своей команде.

"Проследите, чтобы немедленно из спальни вынесли кровать большую и сразу занесли поменьше, которая с жёстким матрасом. И побольше горячей воды и полотенец … Ох, и да! – это уже двум санитарам. – Протрите потолок, пол и стены дезинфицирующим средством. Давайте же, как можно скорее. В частном доме это необходимо, а особенно в крестьянском жилище".

И он огляделся по сторонам надменно, как бы говоря: "Фу! Какое уродство".

Всё ещё сидя в ванне, я пялилась на эту необычную сцену. Что, Боже мой, происходило? Не мог ли знаменитый Профессор быть пьяным?

И тут он ко мне повернулся.

"Что ж, маленькая княгиня Взрывушка, и как Вы себя ощущаете? Боли не слишком сильные, верно? Это хорошо, хорошо!"

"Что хорошо? – спросила я, наконец обретя дар речи. – Что сейчас происходит? Почему Вы здесь посреди ночи? И суетитесь так, будто Вам есть, чем заняться!"

"Я здесь, моя дорогая, поскольку у Вас начались роды и я Вам сейчас крайне нужен", – ответил он успокаивающим тоном, будто обращался к ребёнку или неадекватному человеку.

"У кого тут начались роды?" – вскричала я возмущённо, однако тот лишь отрезал: "Ну-ну, не волнуйтесь. А просто мне доверьтесь, и всё будет у нас преотлично. Анна Семёновна, – поворачиваясь к моей акушерке, – достаньте нашу маленькую пациентку из ванны, а потом положите на операционный стол на минутку".

Но это было для меня уже слишком.

"Послушайте, Профессор, – промолвила я размеренным тоном, звучавшим, как я надеялась, достойно, хотя и говорила, всё ещё сидя в ванне с водой, ставшей уже неприятно холодной. – Я не понимаю, о чём Вы тут твердите и для чего со всеми этими людьми явились. И у меня нет болей, ничего не болит вовсе. Я чувствую себя прекрасно, Вы слышите – превосходно. Никогда в жизни не чувствовала себя лучше! Я гулять, есть и плясать желаю".

"Но как же насчёт родов? По телефону сказали, что отошли воды".

Теперь уже он был сбит с толку и, довольно свирепо нахмурясь, обвёл растерянным взглядом всех присутствовавших в ванной комнате.

"Кто мне звонил? – спросил он сердито. – Анна Семёновна, что Вы скажете? Вы просили кого-то со мной связаться?"

"Я этого не делала. Честно! – ответила та напряжённо, зная его репутацию человека, что, выходя из себя, устраивал жуткие сцены. – Не было никаких признаков родов, клянусь Вам, никаких абсолютно".

"Что ж, будь я проклят! – вскричал Профессор, побагровев от гнева. – Очевидно, кто-то сыграл со мной злую шутку, а я поверил в неё, как пятилетний ребёнок! Однако дайте мне только узнать, кто мог звонить отсюда, и я с радостью сверну ему шею – вы слышите, с нескрываемой радостью!"

"Да, Профессор", – воскликнули все хором. Но я видела, что большинство из них при мысли, что их всесильного Профессора разыграли, еле сдерживалось, чтобы не рассмеяться.

"Пуф", – фыркнула я, взрываясь в ванне. "Пуф", – сделала то же самое Анна Семёновна, низко надо мной наклонившись, будто помогая вылезти оттуда. "Хи-хи", – не удержался кто-то на заднем плане. И это заставило Профессора взбелениться.

"Тут не над чем потешаться, не над чем вовсе, – взревел он дико. – Я немедленно в Петербург возвращаюсь! Давайте-ка, все вы, поторопитесь".

"Вы всё ещё можете успеть на молочный поезд, – сообщил им Алексей, только что появившийся на месте скандального происшествия и выглядевший столь же озадаченным, как и все собравшиеся в помещении. – Давайте я отвезу вас на станцию".

И все они двинулись в путь вслед за Профессором, ушедшим, топнув ногой в сильной ярости.

Стоило им выйти, как я покатилась со смеху. Это был один из моих прежних приступов хохота, внезапно вернувшийся к жизни в полную силу. Я заливалась и визжала, ревела и надрывалась. И, хоть ты тресни, никак не могла остановиться, даже ещё продолжая, когда Алексей вернулся.

"Что ж, они не опоздали, – вытирая лоб, сказал он облегчённо. – Но Профессор был вне себя, поверьте … Фуф! К счастью, он успел на этот поезд. Сегодня это последний, следующий только на рассвете! Интересно, кто же сыграл с ним эту шутку. Может быть, твой драгоценный братец?"

Это было именно то, что я предполагала, но, зная, как недобро Алексей с Ванькой друг к другу относились, воздержалась от высказывания своих мыслей.

Я всё ещё хихикала, когда внезапно острая боль пронзила моё тело … Потом ещё раз, и ещё. И я, прикусив губу, смеяться перестала.

"В чём дело? – с жаром воскликнула Анна Семёновна. – Вы что, обо что-то ушиблись?"

"О, нет, нет, ничего подобного, я слишком много смеялась, вот и всё, пожалуй", – ответила я слегка настороженно, пока та устаивала меня в постели.

"Как скажете, – заметила она с сомнением, – однако мне кажется, что …"

"Ой!" – вскрикнула я, садясь и откидывая одеяло, тогда как на моём лбу выступили капельки пота.

"Ага-а-а, я так и знала, – воскликнула Анна Семёновна. – Что ж,