Ревность о Севере. Прожектерское предпринимательство и изобретение Северного морского пути в Российской империи - Михаил Геннадьевич Агапов

Ледяная глыба с моделями кораблей в Морском отделе Московской политехнической выставки 1872 года (рис. Н. Н. Каразин, гравюра Э. Даммюллер)

Как всякая публичная история, коммеморации петровского наследия «ревнителями Севера» были сконцентрированы не столько на самом знании о прошлом, сколько на том, как это прошлое могло быть вписано в настоящее1470. Обращение к деяниям Петра I давало им возможность выстроить собственную версию национального исторического нарратива, в которой Петра I представлялся «Великим Преобразователем», не успевшим воплотить свои замыслы. Основой петровской политики «ревнители Севера» считали «русские интересы» и «патриотический протекционизм», к соблюдению которых, согласно их надеждам, Россия могла вернуться «по воле второго преобразователя нашего отечества», то есть Александра II1471. Таким образом, протекционизм был для них, выражаясь словами П. Розанваллона, «конкретным выражением устойчивости и силы национальных политических идентичностей»1472.

Наконец, «ревнители Севера» были глубоко убеждены, что в петровской России Мангазейский морской ход, не будь он закрыт раньше (см. главу 1, параграф 1), служил бы важнейшим каналом северной торговли1473. Однако в ноябре 1885 года в поздравительном письме А. К. Трапезникову по случаю 25-летия его коммерческой деятельности в Москве С. В. Максимов, работавший тогда «над сибирскими актами петровских времен, предназначенными археографической комиссией для 2 тома Памятников Сибирской истории», счел нужным сообщить юбиляру:

В одном из этих актов Петр I, к удивлению, повторяет запретительный указ темных времен подозрительной московской политики, не дозволяющий, из боязни иноземцев, плавание из Белого моря в Ледовитый Сибирский океан, успешно начатое северными промышленными людьми, родоначальниками сибирских купеческих родов. Этот указ почти на два с половиною столетия оттянул решение одного из важнейших вопросов. Я бы не остановился сам и не остановил Вашего внимания на этом акте в настоящее время, если бы… Ваше достойное имя не стояло первым в осуществлении запрещенного и заброшенного великого дела – непосредственного сближения Европы с Сибирью через Обь1474.

Нам остается лишь догадываться, какое впечатление эта информация произвела на «деятелей по Северу». Как бы то ни было, их отношение к Петру Великому ничуть не изменилось, а в ходе дискуссии о целесообразности установления в устьях Оби и Енисея режима порто-франко, открывшейся в 1880–1890-х годах и во многом вращавшейся вокруг прецедента Мангазеи, архивная находка С. В. Максимова никем не упоминалась1475.

Не менее, чем Петр I, значимой фигурой для «деятелей по Северу» был М. В. Ломоносов. Если Петр I воплощал в их глазах образцового русского монарха, то М. В. Ломоносов представлялся им образцовым русским ученым. При этом оба являлись ярчайшими представителями отечественного «северянства» (в том значении, как определяет это понятие А. А. Кара-Мурза1476). Изображая себя продолжателями их дела, В. Н. Латкин и М. К. Сидоров пытались таким образом заручиться их авторитетом. Нужно заметить, что как организатор полярных экспедиций под командованием капитана 1-го ранга (позже – адмирала) В. Я. Чичагова в 1765 и 1766 годах М. В. Ломоносов стал известен широкой публике лишь в середине XIX века. До этого времени полярный проект М. В. Ломоносова официально считался секретным. Он представлял собой обоснование возможности высокоширотного прохода через Северный Ледовитый океан от Кольского полуострова до Берингова пролива через «открытое полярное море». Как и многие другие ученые XVIII–XIX веков, М. В. Ломоносов был убежден в том, что вокруг полюса простирается свободный от льдов океан. В 1763 году как глава Географического департамента Академии наук он представил наследнику престола, «флотов российских генералу-адмиралу» Павлу Петровичу, «Краткое описание разных путешествий по северным морям и показание возможного проходу Сибирским океаном в Восточную Индию», в котором утверждалось о том, что «к доказательству открытого океана и среди зимы в местах, ближних к полюсу» служит все то, что «изведано искусством и что следует по теории»1477. Опираясь на выводы М. В. Ломоносова, Адмиралтейство снарядило секретную экспедицию для отыскания северо-восточного морского прохода под руководством В. Я. Чичагова. Экспедиция должна была отправиться от Шпицбергена в направлении к полюсу, примерно на 80° с. ш. войти в акваторию открытого полярного моря и по нему беспрепятственно дойти до Камчатки. Провал двух попыток воплощения этого плана привел к тому, что поиски российскими моряками северного морского пути были отложены более чем на столетие1478. Примечательно, что в 1819 году по Высочайшему повелению результаты экспедиции В. Я. Чичагова проанализировал капитан 1-го ранга (позже – адмирал) И. Ф. Крузенштерн1479. В 1847 году историк флота и географ А. П. Соколов впервые опубликовал труд М. В. Ломоносова «Краткое описание различных путешествий по северным морям и показание возможного прохода Сибирским океаном в Восточную Индию»1480. По свидетельству А. П. Соколова, на выход в свет «может быть, важнейшего из трудов Ломоносова, наши литературные и ученые периодические издания не обратили… никакого внимания»1481. Точно так же не замеченным образованной публикой остался изданный А. П. Соколовым в 1854 году сборник документов «Проект Ломоносова и экспедиция Чичагова»1482. Но для «ревнителей Севера» эти публикации оказались чрезвычайно полезными. М. К. Сидоров неоднократно в своих статьях и речах цитировал со ссылкой на упомянутый сборник 1854 года слова М. В. Ломоносова, глубоко созвучные его собственным убеждениям.

Для приобретения малого лоскута земли или для одного только честолюбия посылают на смерть многие тысячи народа, целые армии, то здесь ли [в плавании через Северный Ледовитый океан] должно жалеть около ста человек, где приобрести можно целые земли в других частях света для расширения мореплавания, купечества, могущества, для государственной и государской славы, для показания морских российских героев всему свету и для большего просвещения всего человеческого роду. Если же толикая слава сердец наших не движет, то подвигнуть должно нарекание от всей Европы, что, имея Сибирского океана оба концы и целый берег в своей власти, не боясь никакого препятствия в поисках от неприятеля и положив на то уже знатные иждивения с добрыми успехами, оставляем все втуне, не пользуемся божеским благословением, которое лежит в глазах и в руках наших тщетно; и содержа флоты на великом иждивении, всему государству чувствительном, не употребляем в пользу, ниже во время мира оставляем корабли и снаряд в жертву тлению и людей, к трудам определенным, предаем унынию, ослаблению и забвению их искусства и должности1483.

В 1865 году во время поездки по Белому поморью с целью поиска кораблей и капитанов для открытия морского пути в Сибирь М. К. Сидоров побывал на родине М. В. Ломоносова в деревне Денисовке и составил ее подробное описание для Ломоносовского комитета, образованного для организации торжеств по случаю 100-летия со дня смерти первого русского академика1484. В 1866 году М. К. Сидоров пожертвовал 300 рублей на установление в Денисовке нового памятника М. В. Ломоносову и учреждение стипендии его имени в Архангельской