Ревность о Севере. Прожектерское предпринимательство и изобретение Северного морского пути в Российской империи - Михаил Геннадьевич Агапов

class="a">1435. Купцу В. А. Смолину, пожелавшему в конце 1860-х годов создать акционерное общество китоловства, не удалось найти достаточно акционеров, чтобы приступить к делу1436. Поэтому «ревнители Севера» не видели иных способов воплощения своих планов, кроме как посредством целенаправленной государственной поддержки. Возражения А. М. Наумова отвергались ими как абсурдные.

А. М. Наумов: …Если говорят, что торговый флот необходим, но в тоже время говорят, что для развита этого флота необходимы поощрения, то я этого понять не могу. Если это необходимо, то оно непременно явится и без всяких поощрений (Общий смех).

В. Н. Латкин: Как снег на голову?

А. М. Наумов: Мне кажется, что это значит представлять этих людей, которых мы будем поощрять, людьми непонимающими своих выгод1437.

По существу, А. М. Наумов повторял аргумент И. Н. Болтина против попыток России заняться «морским извозом» по примеру Голландии и Англии. Тот самый аргумент, который И. Н. Болтин развивал в пику «английскому министру Валпоолю» и который (аргумент) был проигнорирован В. Н. Латкиным, напротив, еще в самом начале своей деятельности ухватившимся за мнение англичанина.

Крупный российский экономист, председатель Политико-экономического комитета ИВЭО И. В. Вернадский (1821–1884), также доказывал несостоятельность запретительно-поощрительных мер, которые, по его мнению, не могли сами по себе «вызвать какое бы то ни было дело». По мысли И. В. Вернадского, истинная причина жалкого положения отечественных северных промыслов заключалась «главным образом, в отвлечении капиталов к тем промышленностям, которые, быть может, слишком покровительствуются». Как и А. М. Наумов, И. В. Вернадский предлагал прежде всего составить «какую-нибудь сильную компанию капиталистов»1438. Ключевой проблемой было привлечение капиталов. Указывая на их явную недостаточность в России, И. В. Вернадский призывал привлекать иностранные средства1439. Но, опасаясь дальнейшего «закабаления» Севера России иностранцами, «ревнители» категорически отвергли вариант зарубежного инвестирования, рассчитывая привлечь, по выражению В. Л. Долинского, «сколько можно русские капиталы к нашему русскому кровному делу»1440. Таким образом, формула «самостоятельной русской торговли» выражалась через сумму трех ключевых элементов: «русский купец», «русские капиталы», русский торговый флот, складывавшихся в набиравший тогда силу националистический лозунг «Россия для русских»1441. Эта модель лежала в основе Печорско-Обской компании, противопоставляющей себя «приказчицким» компаниям и потому рассчитывающей на государственную поддержку.

Кто был в этой дискуссии прав: «ревнители Севера» – протекционисты или их критики-фритредеры? Казалось бы, с дистанции более чем в полтора столетия можно было бы дать однозначный ответ на этот вопрос. Однако в академической среде дискуссия о роли государства в экономическом развитии до сих пор не окончена. Если оставить за скобками откровенное рентоискательство В. Н. Латкина и М. К. Сидорова, то в пользу их позиции можно было бы привести тезис А. Гершенкрона о том, что роль государства в процессе модернизации зависит от текущего момента последней: чем позже страна встает на этот путь, тем меньше шансов на то, что частные инвесторы сумеют дать предпринимателям необходимые для их проектов средства, и тем выше зависимость бизнеса от государственной поддержки1442. Поскольку Россия шла во втором эшелоне модернизации, ее предпринимательский класс остро нуждался в правительственных субсидиях. «Ревнители Севера» в этом отношении не составляли исключения, они, безусловно, не были и единственными рентоискателями, но в отличие от других они максимально заостряли свою риторику, выступая по существу уже не как бизнесмены, но как политические трибуны.

5.5. Культурные герои «ревнителей Севера»: Петр Великий и Михаил Ломоносов

В условиях, когда общественные группы российской империи только образовывались, дефицит концептуальных понятий и риторических приемов восполнялся обращением к истории в качестве языка разговора об актуальных проблемах1443. Для пробующих себя на общественном поприще золотопромышленников, не получивших, в отличие от профессиональных публицистов, а тем более ученых-экономистов, университетского образования и потому не имевших возможности экспроприировать термины философских теорий, популярное историческое знание служило основным источником постулатов, доказательных примеров и авторитетных ссылок. Ключевой фигурой с этой точки зрения для «ревнителей Севера» был Петр Великий. В. Н. Латкин и М. К. Сидоров позиционировали себя продолжателями его «дела», которое, в свою очередь, интерпретировалось ими как программа комплексного частно-государственного освоения Севера России. Именно в этом смысле, выступая на собрании ИВЭО 20 марта 1867 года, В. Н. Латкин заявил:

Эти [протекционистские] теории возвеличили государства, усвоившие их, и произвели благотворные последствия; они дали полезный труд огромному числу рабочих и доставили этим странам неисчислимые богатства, могущество и силу. Я полагаю, между нами нет никого, кто бы назвал эти размышления и действия ошибочными; между тем мне случалось слышать в нашем отечестве, и к несчастью от людей высокопоставленных, что эти теории ошибочны (выражения удивления). Мы верим гению Великого Петра, а он первый начал поощрять мореплавание… он понял, что мореплавание дает жизнь странам, что без торгового флота не может быть выгодной торговли1444.

Спор вокруг оценки роли Петра I в отечественной истории был одним из важнейших споров, формировавших поле российской общественно-политической жизни вплоть до начала XX века1445. В 1860–1870-х годах он актуализировался в связи с началом эпохи Великих реформ и предстоящим 200-летним юбилеем Великого реформатора. Уже в первой своей программной публикации в 1864 году М. К. Сидоров ссылался на «времена возникновения фабричной и заводской промышленности в России, т. е. времена Петра 1-го», как пример для обоснования необходимости широкой государственной поддержки частного предпринимательства в деле оживления «северной части России и Сибири»:

Великий преобразователь давал все возможные льготы фабрикантам и заводчикам и этим только можно объяснить быстрое развитие у нас горнозаводской и разных фабричных и мануфактурных промышленностей… Тогдашняя Россия, в которой заводились фабрики и непроходимые леса Пермской и Оренбургской губернии, где образовались горные заводы, была в таком же диком состоянии, в каком ныне находится север1446.

Два года спустя М. К. Сидоров сформулировал свою историко-культурную концепцию, осевой фигурой которой был первый российский император. Суть этой концепции с присущей ему лаконичностью передал Б. М. Маркевич в письме к М. Н. Каткову: «Все, что великою рукою Петра насажено и основано там [в Белом поморье]: серебр., золотые, чугунные заводы, а главное – купеческий флот – не существуют, а все что еще не окончательно погибло, то систематически разрушается»1447. Этот алармистский тезис, постоянно воспроизводившийся Сидоровым в его сочинениях и выступлениях, был наглядно представлен им в книге «Картины из деяний Петра Великого на Севере» в виде сравнительной таблицы (см. с. 431).

В условиях, когда вектор российской политики был направлен на юг, привлечь внимание высоких правящих кругов к проблемам «дальнего севера» было крайне сложно. Именно в этой ситуации М. К. Сидоров стал активно использовать образ Петра I. Обращение к интерпретируемому в «северянском» духе идейно-политическому наследию первого русского императора было призвано усилить риторическую влиятельность аргументации «ревнителей Севера». Петр I изображался ими как защитник, «ангел-хранитель», отечественных торгово-промышленных интересов