Ревность о Севере. Прожектерское предпринимательство и изобретение Северного морского пути в Российской империи - Михаил Геннадьевич Агапов

мужской гимназии1485. В том же году М. К. Сидоров переименовал в честь ученого приобретенный им пароход F. S. Schmahl, который на следующий год проложил морской путь с Печоры на Неву1486 (см. главу 3, параграф 2). Когда в связи с подготовкой празднования 200-летнего юбилея Петра I заметно возросла и популярность М. В. Ломоносова как продукта Петровской эпохи1487, имя «первого русского ученого» окончательно закрепилось в риторике «деятелей по Северу». Петра Великого и Михаила Ломоносова они воспринимали почти как своих святых покровителей. М. К. Сидоров и В. Л. Долинский относились к числу тех публицистов, «которые часто довольно творчески утверждали, что Ломоносов предвосхитил более поздние навигационные и картографические открытия»1488. В частности, это позволяло им заявлять о первенстве России в открытии Северного морского пути.

5.6. «Навигационный акт» для России: государственно-корпоративная модель колонизации северных окраин

«Ревнители Севера» предлагали целый комплекс мер для содействия «успехам плодотворной, в интересах [Российского] государства, колонизации северных приморских его окраин»1489. Эти меры были направлены на преодоление «отдаленности» северных территорий посредством создания эффективной системы управления и развития путей сообщения1490. Иначе говоря, ставилась задача модернизации и интеграции Севера России в общеимперскую структуру. Вместе с тем значение предлагавшейся В. Н. Латкиным и М. К. Сидоровым модели развития, как будет показано далее, выходило за рамки решения конкретных региональных проблем. Прежде всего «деятели по Северу» ставили вопрос о противоестественном, по их мнению, административно-территориальном устройстве северных пределов Российской империи:

Эта обширная страна подчинена отдаленным от нее, и также разрозненным центрам губернской администрации… Если это удобно для статистики (иностранной, конечно, а не русской), разделяющей русские губернии и области на европейские и азиатские, и искажающей факты исторические, то такое разделение далеко не пригодно в отношении экономическом. Уральский хребет не математическая линия, даже не сплошная стена… При таком разделении, не соответствующим топографическим условиям Урала, оказывается на практике, что все широкое пространство, на всем протяжении от Северного океана до теперешней Пермской губернии, не подлежит ведомству ни архангельской, ни вологодской, ни тобольской администрации; это пространство – ничье1491.

Рассматривая Европейский Север России и Север Сибири как единое экономическое пространство, важнейшим условием его «оживления» «ревнители Севера» считали преодоление его административно-территориальной разобщенности и установление межгубернских транспортных связей. Для решения этой задачи М. К. Сидоров предлагал министру внутренних дел графу Н. П. Игнатьеву образовать из «лиц, избранных промышленными обществами» Северный комитет. Кроме того, М. К. Сидоров полагал необходимым назначить «начальника Северного края», в сферу ведения которого вошло бы управление всем Севером России – от Мурманского берега до Енисея1492 (подробнее об этой инициативе М. К. Сидорова будет сказано ниже).

Обеспечение северного мореходства силами отечественного торгового флота было центральным пунктом меркантилистской в своей основе программы В. Н. Латкина – М. К. Сидорова. Она строилась на принципах кромвелевского Навигационного акта (Navigation Act) 1651 года, а говоря точнее – воспроизводила его полностью, пункт за пунктом1493. Строгий государственный протекционизм, развитие «собственного кораблестроения и купеческого флота», поощрение отечественного мореплавания «или уступкою пошлин, или выдачею премий»1494 – все эти меры должны были, по мнению «ревнителей Севера», обеспечить развитие отечественного арктического судостроения и судоходства. Возражая против такого подхода, А. М. Наумов резонно замечал, что «в тот момент, когда употреблялись все эти меры, условия экономические и даже исторические условия тех стран были совершенно другие. Невозможно же прилагать то, что было 200 или тысячу лет тому назад»1495. Примечательно, что в то время, когда «ревнители Севера» боролись за введение российского Навигационного акта, в Англии он был упразднен (в 1849 году), поскольку в защищаемой им системе стали все больше видеть «эгоистическую политику, выгодную для немногих купцов и промышленников, но вредную для экономики в целом – самоисполняющуюся инструкцию, ведущую ко все более затратным войнам и торговым барьерам»1496. В свою очередь, В. Н. Латкин, усиливая аргументацию в пользу Навигационного акта для России, подчеркивал, что эта мера поможет снять «тяжелое иго торговой зависимости» не только с Северного края, но и со всей страны:

Мы… подпали под иго, не завоевания, но едва ли не под более тяжелое иго торговой зависимости. Иго политическое народы иногда стряхивают легко… но трудненько стряхнуть иго торговое, и освободившись от него не скоро мы поправимся; переживет не одно поколение, пока мы научимся жить и торговать без содействия иностранцев – наших учителей и опекунов1497.

Следует заметить, что после Крымской войны проблема развития отечественного торгового флота являлась важнейшим пунктом общероссийской общественно-политической повестки. «Ревнители Севера» с их озабоченностью именно северным кораблестроением и мореплаванием были в этом отношении аутсайдерами. Так, учрежденное с одобрения Александра II 3 августа 1856 года РОПиТ занималось организацией российского торгового флота прежде всего на южных (Азовском, Черном, Адриатическом и Средиземном) морях. При этом сугубо коммерческие цели общества часто служили прикрытием для решения военно- и геополитических задач, обозначенных правительством после окончания Крымской войны на южном направлении1498. Поскольку на северном направлении подобных задач не ставилось, надежды «ревнителей Севера» на содействие развитию северного кораблестроения и мореплавания со стороны РОПиТ оказались напрасны. Однако они снова воспрянули духом, когда назначенный 5 августа 1866 года «исправляющим должность Архангельского губернатора» князь С. П. Гагарин (1818–1870) энергично взялся за решение проблем отечественного северного судоходства. Уже 21 декабря 1866 года он представил министру финансов М. Х. Рейтерну обстоятельный доклад о необходимости открыть в Архангельске высшее морское учебное заведение, в котором, в частности, отмечалось:

Создавая начальные морские училища, нельзя оставить Беломорский край, в котором развился русский торговый флот с исключительно национальным оттенком, без высшего торгового мореплавания и судостроения. Слишком важные интересы этого требуют, и если они останутся в пренебрежении, то морской торговой силы, способной соперничать с иностранцами, мы долго еще иметь не будем, и на долгое время внешняя торговля, а вместе с ней и наше благосостояние, останется от них в зависимости. Нельзя не желать, чтоб Белое море, исключительно русское, принадлежало и морякам и судохозяевам русским1499.

Как видно, подход и риторика нового архангельского губернатора были созвучны программе «ревнителей Севера». М. К. Сидоров высказал немало восторженных слов в поддержку инициированных С. П. Гагариным мероприятий по «оживлению» Северного края1500. Архангельский губернатор в свою очередь выразил благодарность всем участникам собраний III отделения ИВЭО по вопросу «о положении нашего Севера», проходивших в Санкт-Петербурге в марте – мае 1867 года1501. Но если С. П. Гагарин занимался решением конкретных хозяйственных задач, то «северные умы» в характерном для них прожектерском духе не ограничивались экономическими вопросами, они формулировали идеологию освоения Севера и развития всей страны.

Основная идея программы В. Н. Латкина – М. К. Сидорова заключалась в том,