Заводной апельсин. Вожделеющее семя - Энтони Берджесс

Майор был невозмутим. Медленными движениями он тер свой нос.

– Несмотря на свое название, – заговорил майор, – Министерство обороны на самом деле не является правительственным учреждением. Это корпорация. А название – Министерство обороны – просто дань прошлому. Это корпорация, работающая по договору с Государством. Договор должен возобновляться каждые три года, если я не ошибаюсь. Не думаю, чтобы существовала какая-нибудь вероятность того, что договор не будет продлен. Действительно, а каким другим способом сдержать рост населения? В прошлом году рождаемость подскочила феноменально и продолжает расти. Не то чтобы в такой ситуации было что-то ненормальное, нет, конечно. Контрацепция – вещь жестокая и неестественная: каждый имеет право появиться на свет. Так же как каждый должен умереть, рано или поздно. Мы будем поднимать порог призывного возраста все выше и выше – в той степени, конечно, насколько это касается физически здоровой и умственно нормальной части населения: дрянь должна исчезать сразу по достижении половой зрелости. Умереть должен каждый, а история, похоже, говорит о том (вы как историк со мной согласитесь), история говорит о том, что смерть солдата – лучшая из смертей. «Перед лицом судьбы ужасной…» – как говорит поэт. «За предков прах, за храмы и богов…» – и так далее, и тому подобное. Я не думаю, чтобы вам удалось отыскать хоть кого-нибудь, кто возражал бы против существующей системы. Деятельность Министерства обороны несколько напоминает проституцию: она очищает общество. Если бы нас не существовало, много бы всякой мерзости булькало на поверхности Государства. Мы как раковины-жемчужницы, понимаете? Хулиганы, извращенцы, искатели смерти… вы же не хотите, чтобы они существовали в гражданском обществе? До тех пор пока существует армия – не будет полицейского государства, не будет «серых», и резиновых дубинок, и зверских пыток, и расстрелов в обременительно ранние часы. Основные проблемы Государства решены. Теперь у нас свободная страна: порядок без заорганизованности, что означает – порядок без насилия. Безопасное общество, в котором есть место для каждого. Чистый дом, населенный счастливыми людьми. Но в каждом доме должна быть канализационная система. Это мы и есть.

– Это неправильно, – заявил Тристрам. – Все, все неправильно!

– Что вы говорите! Что ж, когда придумаете что-нибудь получше, приходите и расскажите нам.

С крошечным остатком надежды Тристрам спросил: – Считаете ли вы, что люди по сути своей добропорядочны?

– Ну, теперь у них есть шанс стать добропорядочными гражданами.

– Все точно. Это означает, что возврата либерализма ждать недолго. Не думаю, чтобы Пелагианское государство возобновило с вами договор.

– Не думаете? – как-то безразлично переспросил майор.

– Вы подписали себе смертный приговор самим фактом своего существования.

– Мне кажется, вы выражаетесь излишне афористично, – проговорил майор. – Знаете… мне было приятно с вами побеседовать, но я действительно очень занят. Понимаете, строго говоря, раз уж речь идет о вашей демобилизации, вам бы нужно пройтись по соответствующим инстанциям. Но я подпишу вашу отставку, если уж вам так невтерпеж, и дам вам квиточек для бухгалтерии.

Майор принялся скрести пером.

– Вознаграждение – по двадцать гиней за каждый месяц службы. Месяц официального отпуска по случаю демобилизации будет полностью оплачен. Так… Ну а детали вы там с ними обговорите. Принимая во внимание, что человек вы очень недоверчивый, вам заплатят наличными.

Майор улыбнулся и добавил: – И не забудьте сдать пистолет. – Тристрам с удивлением заметил, что держит в руке пистолет, направив его на майора.

– Отдайте-ка его лучше мне. Мы не так уж любим насилие, знаете ли. Стрельба – это для армии, а вы теперь вне армии, мистер Фокс.

Тристрам покорно положил пистолет на майорский стол. Сейчас он понял, что стрелять в Дерека было бы дуростью.

– Есть еще вопросы? – поинтересовался майор.

– Только один. Что происходит с убитыми?

– С убитыми? А… Понимаю, что вы хотите спросить. Когда солдата вычеркивают из списков личного состава по случаю смерти, то у него забирают расчетную книжку и посылают письмо с выражением соболезнований его – или ее – близким. На этом заботы военного департамента кончаются. Дальше уже подключаются гражданские подрядчики. Вы знаете, мы извлекли кое-какие уроки из прошлого мотовство до добра не доводит. А уж что там делают гражданские подрядчики – это их забота. Деньги всегда кстати. Деньги поддерживают корпорацию в рабочем состоянии. Понимаете, мы полностью независимы от Казначейства. Мне кажется, этим можно гордиться. Есть еще вопросы?

Тристрам молчал.

– Вот и хорошо. Ну, лучшие пожелания, старина. Полагаю, сейчас вы начнете подыскивать себе работу? С вашей квалификацией у вас не должно быть больших трудностей.

– И с моим жизненным опытом.

– Вот именно.

Улыбаясь, как родному, майор встал, чтобы пожать Тристраму руку.

Глава 3

Тристрам сел на ближайший поезд подземки, идущий до Брайтона. Прислушиваясь к стуку колес, он повторял про себя: «Терпение, терпение, терпение…» Это слово заключало в себе очень много: терпеть, может быть, придется долго и тяжко, а ожидания могут сбыться не скоро. Когда его обступили громады зданий Брайтона, душа содрогнулась от воспоминаний и надежд. «Терпение. Держись от моря подальше, хотя бы недолго. Делай все правильно».

Тристрам нашел Министерство образования там, где оно всегда и находилось: на Эдкинс-стрит, сразу за Рострон– плейс. В отделе кадров сидел все тот же Фрэнк Госпорт. Он даже узнал Тристрама.

– Вы хорошо выглядите, – приветствовал Тристрама Госпорт. – В самом деле хорошо. Так, словно побывали в длительном отпуске. Чем могу служить?

Госпорт был приятным упитанным человеком с широкой улыбкой и мягкими, как утиный пух, волосами.

– Работой, – ответил Тристрам. – Хорошей работой.

– Хм. История, не так ли? Основы гражданственности и все такое?

– У вас хорошая память.

– Не такая уж и хорошая. Я не могу припомнить вашего имени. Дерек, кажется? Нет, какая же я бестолковщина! Дерек Фокс – секретарь-координатор Министерства плодовитости. Конечно, конечно, это же ваш брат! Сейчас вспомню… Ваше имя на «Т»!

Госпорт нажал какие-то кнопки на стене. На противоположной стене мягким светом загорелись буквы, появились подробные сведения о вакансиях. Рамочки учетных карточек сменяли друг друга, мягко светясь горящими буквами.

– У вас есть что-нибудь на примете?

– Четвертое отделение Единой мужской школы, Южный Лондон, район Канала, – ответил Тристрам. – Кто там сейчас директором?

– Как и раньше – Джослин. Он женился, знаете, на настоящей бой-бабе! Умный мужик, нечего сказать… Держит нос по ветру, знаете ли.

– Вроде моего брата Дерека.

– Похоже, что так. Хотите посмотреть чего-нибудь там?

– Да не особенно… Слишком много тяжелых воспоминаний. Я бы