Перемещенные - Сания Биккина

– Ну, то есть это ужасно. Но подумай. Ты пережила ужасные вещи, ты живешь без дома, ты скучаешь. Тебе нужно привыкать к школе и месту, учить язык. Ты не можешь вернуться. То, что с тобой происходит, – отвратительно, ненормально, плохо, несправедливо. Поэтому нормально, что ты так себя чувствуешь. Твоя реакция, твое состояние – это нормально в таких ненормальных обстоятельствах.

Я долго смотрю на деревья и кусок забора за окном. Рая молчит рядом. Она говорит правильные вещи. Я живу в ненормальной ситуации. И может быть, правда нормально быть грустной и злой из-за всего, что происходит? Но от этой мысли легче не становится.

– Это пройдет? – спрашиваю Раю.

– Пройдет! Точно пройдет!

– Когда?

– Когда ты привыкнешь. Когда поймешь, из чего состоит твоя новая жизнь. Когда отпустишь прежнюю жизнь и захочешь жить новую. Когда пустишь корни и развернешь листья под солнцем. Как вон те деревья.

– Скорее бы уже. Когда уже?

– Дай время. Всему новому нужно прорасти.

– А вы?

– И я. Ищу, пытаюсь прорасти. И Лили пытается. И Ирма. У кого-то быстрее получается, у кого-то медленнее. Кто-то сам. Кому-то помощь нужна. Поэтому нельзя вот так в лоб спрашивать людей про старость. Ты им как будто говоришь, что их жизнь заканчивается. А мы каждый день изо всех сил боремся за начало новой.

– Просто я хотела снять про трудности. – Я растекаюсь на стуле, и голова моя свисает набок. Как все сложно!

– Трудности не зависят только от возраста, только от лагеря, только от развода, только от чего-то одного. У нас у всех есть переживания. Мы все с чем-то сталкиваемся. Посмотри вокруг, попробуй узнать людей. Пройдись по лагерю, понаблюдай. Попробуй понять Ирму, почему она такая. Точно не из-за возраста. Про возраст можно было поговорить, но иначе.

– Вы так говорите, как будто быть беженкой – ничего страшного. Все как у всех. Типа у всех проблемы, и у нас проблемы.

– Совсем наоборот. Я тебе уже сказала, что это ужасные обстоятельства. Это отвратительно, и это очень несправедливо. Но у всех беженцев в одном и том же лагере разные проблемы. У каждого свои. И немного общих.

– Да, но…

– Послушай. Это все разные люди. А ты наклеиваешь этикетки – беженцы, старики, дети, одноклассники. Себя ты тоже считаешь похожей на всех?

– Нет. Я как раз как будто вообще не вписываюсь. Мне нет места.

– Когда ты перестанешь в людях видеть серую массу и посмотришь на каждого отдельно – ты сразу найдешь себе место. И с кем поговорить найдешь.

Я чувствую себя странно. Как будто Рая дала мне какую-то надежду. Но я не могу понять, как ей воспользоваться. Не могу уловить, что это значит для меня. При этом дико злюсь за то, что она сказала про фильм. Вроде все понятно, но я же действительно придумала важную тему. Им самим это было бы полезно. День закончен, он прошел абсолютно не по плану. А ведь над планом я работала почти две недели! Не покладая рук. Одна!

Сегодня вставать абсолютно не хочется. В школе надо показать фильм, который я все-таки доделала. Я взяла пару реплик, сделала общие кадры с нашими скамейками, сняла, как гуляют пожилые люди. Поснимала пожилых людей в городе – на колясках, скутерах, пешком, с тросточками и без. Записала закадровый текст. Постаралась учесть все, что говорила Рая. Мне кажется, в итоге получилось хорошо. Все-таки социально и остренько.

Пока собираюсь, включаю видео своим соседкам. Конечно, с надеждой, что им понравится и они поймут, что я молодец.

– Я думаю, я хорошо получилась, – говорит Ирма.

– Мне не очень нравится, какую фразу ты взяла у меня, – говорит Лили. – Я какая-то странная получаюсь.

– Милая… не показывай это в школе. Это плохая работа. Ты сняла одно, реплики про другое, ты говоришь третье. В этом нет смысла. – Рая смотрит на меня добрым взглядом, но меня это не трогает. Да что она понимает в документальном кино!

– Покажу еще в классе, пусть решают.

– Но это ведь и про нас, мы можем решать тоже?

– Нет! Вы просто не понимаете ничего. Сами пообещали помочь. Мне надо сдать работу, как вы не понимаете!

Со времени съемок мы с Раей едва разговариваем. Да, она мудрая и умеет говорить об очень важных вещах. Но ее мнение насчет фильма все равно очень задевает меня. А теперь я вообще не хочу говорить с ними всеми тремя ни вместе, ни по отдельности! Просто беру вещи и ухожу. Кричу напоследок, что опаздываю на автобус, чтобы не выглядеть скандалисткой.

В классе сегодня шумно, все устали за неделю. Мальчики участвуют в общешкольном турнире по футболу, и поэтому они все время потные и возбужденные. Ева пролила бутылку газировки на троих сразу – это надо умудриться. Антон изрисовал парту неприличными рисунками, его заставили мыть все парты в кабинете, и теперь он жутко возмущен.

На общем сборе после уроков Роман торжественно объявляет, что фильм нашего класса готов и мы можем его посмотреть перед конкурсом. Я включаю видео на большом экране и гордо стою рядом. Пусть фильм получился короче, чем запланировано. Но он есть, я его сделала. Все молча смотрят, пожимают плечами, предлагают отправить его на конкурс – лишь бы скорее домой, отмываться, отдыхать и забыть про школу. Хорошо устроились. Сами-то ничего не сделали! Роман коротко обсуждает другие вопросы, и все расходятся. Я остаюсь за партой одна. В легком шоке, если честно. Столько работы, столько усилий – и всем все равно.

– Аделия, – тихо говорит Роман. – Ты довольна фильмом?

– Да!

– Мне показалось, только показалось, что там много несогласованного.

– Что это значит?

– Ты как будто говоришь одно, показываешь второе, а отрывки из интервью вообще про третье. Как будто все разное. Я смотрел твою концепцию, там вообще все другое.

– Это потому, что они отвечали невпопад. И всё не так сказали, как я хотела. И соседка меня сбила с толку, сказала, что мои вопросы небережные.

– Вот и мне показалось, что в фильм это все не складывается. Ну, то есть это не на конкурс.

– В каком смысле?

– Предлагаю не отправлять фильм. Как минимум твой фильм не похож на то, что ты описывала и что мы отправили в заявке. А если мы наберем слишком мало баллов – это будет только хуже. Я поговорю с директором… Или нужно быстро придумать другой фильм на другую тему.

– То есть я сделала это зря?

– Нет, конечно! Мы поставим