Последняя книжная вечеринка - Карен Дюкесс

Я не могла вспомнить, кто именно был хозяйкой этой квартиры, и поэтому мы решили подождать остальных, сидя на черных кожаных диванах в холле. Стены здесь были закрыты рядом зеркал, от чего у меня немного закружилась голова.

– Этот холл действительно такой большой или это просто иллюзия? – спросила я.

Джереми пожал плечами:

– Думаю, они сделали специально такую отделку, чтобы он казался достаточно большим и оправдывал высокую стоимость аренды.

Я не знала, что еще сказать, и поэтому просто сидела, не осознавая, что пялюсь на Джереми, пока он не спросил:

– Почему ты так смотришь на меня?

– Просто не могу понять. Теперь, когда я знаю, что ты Гринберг, ты стал для меня менее пугающим или, наоборот, более пугающим из-за того, что тебе хватило духу сменить свою фамилию.

– Более пугающим, – сказал он. – Я определенно за этот вариант.

Через несколько минут подошли остальные участники вечеринки, мы присоединились к ним, и лифт, набитый веселой толпой, стал подниматься к квартире Калли Кэлхун, самой опытной из младших сотрудников отдела рекламы. Она только что съехалась со своим парнем, Клинтом, торговцем облигациями.

– Смена блюд готова, ждем только вас, – сказала Калли, провожая нас от лифта до входной двери на каблуках, которые показались мне до неприличия высокими для вечера, который мы собирались провести, слоняясь по Манхэттену.

Квартира показалась просторной, поскольку мебели было немного. В гостиной стояли два блестящих кожаных дивана, темно-зеленое кресло-кровать и кофейный столик из стеклянной столешницы, лежащей на чем-то, похожем на пеньки деревьев. Коридоры украшали рамки с большими фотографиями, на которых был изображен один и тот же человек – видимо, сам Клинт – то на лыжах, то на доске для серфинга, то занимающийся гольфом в разных красивых местах. Эти динамичные фотографии как будто предназначались для спортивного журнала «Аутсайд».

Джереми уставился на фотографии. Сложив руки, он сказал:

– История мужественного мужчины, истинного американца.

– Истинного потешателя своего эго, – пошутила я.

Джереми рассмеялся:

– Ты правда сказала это вслух?

– Похоже на то. Знаешь же, как говорят, «истинный знаток своего дела».

– Я так и понял.

Калли, которая ушла на кухню, сразу после того, как мы вошли, появилась в гостиной с большим овальным подносом маленьких пластиковых стаканчиков, наполненных сияющими кубиками льда.

– Встречайте наше следующее блюдо, – сказала она, опуская поднос на стол. – Русская водка, ледяная!

Гости быстро окружили стол. Джереми спросил, какой у меня любимый цвет, и пошел толкаться. Он вынырнул из толпы, держа по три красные чашечки в каждой руке.

– Три? – удивленно спросила я.

– Одна – это шот. Две – перекус. А вот с трех уже начинается полноценное блюдо.

– Нам что, придется добираться до следующей квартиры, чтобы хоть что-нибудь перекусить? – спросила я, оглядывая комнату на предмет съестного. – Ненавижу пить на пустой желудок.

– В России, когда нечем закусить, занюхивают алкоголь чем-нибудь, вроде рукава шерстяного свитера или даже волос с естественным резким запахом… чтобы обмануть желудок, – сказал Джереми.

– Это работает?

– Без понятия.

Он наклонился ко мне, бережно взял прядь моих волос с плеча и поднес к носу. Поскольку его голова была наклонена ко мне, я могла уловить запах его волос – едва заметный аромат мяты. Когда он поднял голову, кончик пряди остался свободно лежать в его руке, и его лицо оказалось совсем близко к моему. Он показался мне таким беззащитным, и это было… приятно.

– Откуда ты это узнал? – спросила я.

– Мой отец родился в Москве. А сам он узнал об этом от своего отца.

Он мягко провел пальцами по моим волосам, расчесывая прядь.

– Дедушка Гринберг? – спросила я.

Джереми сжал прядь чуть крепче и нежно дернул ее.

– Он самый, – сказал он, отпуская прядь из пальцев.

Джереми проглотил свои шоты один за другим.

– Ужасно, как и всегда, – сказал он. Он наклонил голову ко мне и указал на свои волосы. – Хочешь сделать это а-ля рюс?

Я приблизилась к нему, сделала быстрый вдох, а затем подняла пластиковую стопку, желая скорее почувствовать эффект от водки.

– За дедушку Гринберга, – сказала я и проглотила ледяную жидкость.

9

Я не осознавала, что уже хорошенько набралась, пока мы не вышли из дома Калли, направляясь к последнему пункту программы нашего сегодняшнего вечера. Нужная квартира находилась в нижнем Ист-Сайде, в жилом комплексе «Уотерсайд плаза».

На улице Калли и некоторые из гостей шумно спорили, как разумнее поступить – поехать на метро до 23-й улицы, а дальше идти пешком на восток, или же сесть на автобус до 2-й авеню.

Я повернулась к Джереми и сказала:

– Может, просто возьмем такси? Я умираю с голоду.

Я старалась не отходить от него далеко, пока мы шли до перекрестка, и он все поглядывал, пытаясь найти автомобиль, который довез бы нас до 2-й авеню. Я смотрела на Джереми, думая лишь о том, как удобно было бы облокотиться на него и положить голову ему на плечо. К нам подъехало такси фирмы «Чекер», Джереми открыл дверь и подождал, пока я не подвинусь на дальнее сиденье. Я опустила дополнительное откидное сиденье и положила на него ноги.

Джереми назвал водителю адрес, и мы помчались на 2-ю авеню, собирая все канавы и виляя из стороны в сторону в попытках обогнать более медленные машины, пролетая светофоры за секунду до того, как они меняли свой цвет с желтого на красный.

– Уф, этот автомобиль едет слишком быстро, – сказала я, закрывая глаза. – У меня голова кружится.

Джереми наклонился вперед и вежливо попросил водителя сбавить скорость. Его голос в тот момент напомнил мне его манеру письма. Я по-прежнему не могла сопоставить две вещи – богатый мир той книги и этого скрытного парня из Нью-Джерси, который сидел рядом со мной.

– Могу я задать тебе один вопрос? – сказала я, забыв о своем прежнем решении держать в секрете то, что я прочла его рукопись. – Я вот все думала. То есть, ну… Мне очень понравился твой роман, эта история звучит правдоподобно, невероятно правдоподобно, но я все задаюсь вопросом. Почему все-таки проказа? Кто об этом вообще вспоминает в наше время? С чем это связано?

– Получилось больше одного вопроса, – сказал Джереми.

Я продолжила:

– Где связь между парнишкой по фамилии Гринберг из Нью-Джерси и прокаженной девочкой из Непала? Возможно, у тебя были какие-то проблемы с кожей в детстве или что-то такое?

– Ого, как ты проницательна. Экзема. Тяжелый случай.

Я охнула:

– Серьезно?

– Нет, несерьезно. Я пошутил. Ты что, и правда воспринимаешь все так буквально? Думаешь, что творческая мысль вот так просто и бесхитростно